— Ты, мать, принеси сухого тальнику. Да воткни сошки. Да почерпни в ведро чистой воды, — строго распорядился отец Артемий, но выражение ласковой покорности на женином лице разжалобило его, и он прибавил:

— А хозяина верши ты не бойся. Ей сто лет, и хозяин или своей смертью помер, или еще с турецкой не пришел.

Отец Артемий на весу выпотрошил карасей, пустил их, и живые рыбы плавали в ведре, окрашивая воду в розовый цвет.

— Смотреть страною, — сказала жена и проглотила слюну.

Отец Артемий бросил в уху уголек, чтобы не пахла тиной, и проделал еще множество не менее важных дел, прежде чем постучать ложкой о ложку: «Кушать подано!»

Они хлебали до донышка, до поскребышка, и Екатерина Трифоновна поднимала от ведра счастливое распаренное лицо и одними глазами говорила: «А ты не хотел ехать!..»

— Как Мишиного-то отца по имени-отчеству? — неожиданно спросил отец Артемий.

Она уронила ложку в ведро и заплакала:

— Никто не знает, как его звали...

Отец Артемий тягостно посмотрел на низкое небо, на жену и попросил:

— Ты уж не плачь, Трифоновна. А то дождь собирается, и проплачем мы с тобой все царство небесное.

Они прибрали сено, увязали узлы и пошли вверх по протоке — здесь близко Стахеевские дачи.

Протока привела их к большому озеру. К нему клином подступал сосновый бор. Здесь над водой прятался в соснах дом с мезонином.

Это и были Стахеевские дачи.

Около рухнувшего забора протянулась огуречная плеть. Огурец прижимался к земле золотым пупырчатым боком, как детеныш к теплой матери...

— Мать! — закричал отец Артемий, — Ма-ать! Иди-ка сюда: огурцы! И повторил сконфуженней и тише, когда она подошла:

— Огурцы...

Жена держалась за сердце:

— Господи, как ты меня испугал.

У крыльца, запорошенного хвоей, они оставили узлы и по скрипучим ступеням поднялись в помещение, где было тихо и холодно.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• …
• 14
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.