— Чего делать мне, Вань?
— А я почем знаю.
Кеша тоже бежал с возом, спрашивал у Кольки:
— Слушай, а когда Анна Сергеевна поедет, не знаешь?
— А что тут у вас? — спрашивал Колька.
— Ось поломалась.
Колька брезгливо отмахнулся рукой и сказал:
— Все не как у людей. Ну и сиди тут.
«Да, конечно, — думал Кеша, отставая от воза, — он теперь вправе так говорить. Теперь уж, конечно, все будут смеяться. Эх-ха-ха. Лучше уж сидеть и не спрашивать никого. Пусть проезжают».
Вот тут-то он услышал комариный писк, вот тут-то мальчонка и заплакал от жгучей обиды, да так горько, что Кеша тоже всхлипнул.
— Ладно тебе, — говорил Кеша. — Да не обращай ты внимания. Тебя как зовут-то?
— Сережкой, — отвечал сквозь тончайший писк мальчонка, которому лет, наверное, двенадцать тоже было, не больше, а теперь, когда он плакал, и вовсе можно было за совсем маленького посчитать.
— Хватит тебе, — говорил Кеша, подталкивая Сережку в плечо. — Слышишь, хватит. Обидно, конечно. Я понимаю... Я, знаешь, как хорошо это понимаю! Если б ты знал...
А Сережка утер слезы и, всхлипывая, спросил, или, вернее, не спросил, а просто произнес с отчаянием:
— И чего теперь делать...
— А без нее никак нельзя? — спросил Кеша.
— Без оси нельзя.
Время опять отмерило какой-то свой шаг, опять показались подводы из-за бугра.
«Опять не наши», — подумал Кеша и сказал:
— Не наши.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.