Трудная дорога

Обоз, громыхая и чавкая легкими своими повозками, потянулся теперь вперед, и ребята на телегах долго еще смотрели зябкими какими-то глазами на Кешу и, как ему казалось, старались в нем узнать своего. И не было тени веселья на их лицах.

А потом показались, словно бы из-под земли, другие повозки, которые нагоняли их: тяжелые — с вещами и легкие, торопливые — с детьми. И все они, обгоняя, провожали Кешу незнакомыми взглядами, от которых Кеше как-то не по себе становилось — тревожно и сиротливо:

А мальчонка радостно восклицал:

— Видел, сколько вас тут? Тучи!

Веселье снова пришло к нему, он похохатывал, и видно было, что ему чертовски приятно участвовать в этом движении, участвовать в деле государственной, как ему говорил бригадир, важности и еще оттого приятно, что он чувствовал себя хозяином, ответственным за своих гостей, которых целое лето и осень кормили деревни и села Рязанщины.

— И-е-эх! — вскрикивал он радостно, постегивая вожжами лошадиный круп. — Шевелись! На хвост наступают.

— Чего ты все смеешься? — спросил у него Кеша.

— А весело...

— Отчего ж это весело?

— И сам не знаю, — отвечал мальчонка чистосердечно. — Со мной не соскучишься. Верно? Мне и мать о том же говорит. Я веселый.

А Кеша косился на него и думал, что парень этот просто чудак. Ничего веселого он сам не видел и причин для смеха не находил. Дорога, на сколько хватал глаз, была забита повозками, мальчишками и девчонками, маленькими и большими, сидящими на телегах и идущими пешком за телегами по грязи. Какое уж тут веселье!

Еще издали Кеша увидел впереди глубокий овраг, в который падала, пропадая, маслянистая, рыжая дорога, а повозки, казалось, ускоряли движение и словно бы проваливались сквозь землю. На отлогом подъеме с той стороны оврага, изрисованном извилистыми дорогами, видно было, как лошади, вытянув шеи и цепляясь копытами за скользкий грунт, тянули вверх тяжелые возы и пустые телеги и как шли по обочинам, по синей траве маленькие человечки, взбираясь наверх по склону оврага.

Когда они подъехали, когда уже стерня осталась позади, они увидели две повозки, остановившиеся около спуска: одна была груженная вещами, а другая — с соломенной подстилкой. Тут же стояли, о чем-то споря, возницы и ребята в сторонке.

Подъехали ближе.

— Эй, чего там? — спросил мальчонка у парня, который кнутовищем все вниз показывал и говорил что-то другу своему.

— Чего, чего! Объезжать надо — вот и чего! Побили дорогу... Разве можно! Вот какая яма.

— Так объезжай... Чего стоять!

Парень вдруг обернулся, обозлился на мальчонку, раскорячился перед ним и заорал:

— Ишь какой смелый! Расступись, народ! Вон поедет сейчас... Гляди!

Кеша понять ничего не успел, как мальчонка тронул уже лошадь, крикнул на нее в азарте и, объехав по целине повозки, направил лошадь вниз по траве, в овраг, придерживая ее вожжами...