А я подумал про себя: «И Тюмени повезло, что среди ее первооткрывателей были такие, как он». А вслух спросил:

— Кого же вы считаете самым главным первооткрывателем западносибирских месторождений?

— Такого человека нет. Когда идет речь о нефти и газе, нельзя так спрашивать. Один человек ничего не может открыть. Не то время, не тот уровень геологии.

— Но ведь были бригады, у которых фонтаны ударили раньше других?

— Ну и что же? Буровая бригада проходит скважину не там, где ей бог на душу положил. Точку, где должна быть скважина, ей указывают в экспедиции, и бригада лишь выполняет приказ. Поэтому удача или неудача бурильщиков зависит целиком от решения главка, от наличия в данном месте нефти или газа. Экспедиция же получает задание и точку от главка.

И главк нельзя считать единственным первооткрывателем. Свои решения он принимает после глубокого анализа данных геофизической разведки. А до геофизиков тут прошли геодезисты. От них зависит точность карты. Так что, видите, какой коллектив одних только геологов занимается открыванием. А ученые, которые анализировали наши работы, давали рекомендации на будущее? А речники, летчики, трактористы, шоферы, которые обеспечивали работу партий, — разве они не являются первооткрывателями?

Первооткрыватели — это большой коллектив, это все, кто так или иначе принимал участие в поиске. Заслуга одних в открытии больше, других — меньше, но звания первооткрывателя достоин каждый, кто честно трудился. А таких целая армия.

Тюменской нефти повезло, что здесь, на месте, все сразу поверили в нее и в дальнейшем работали сообща. Мы, геологи, постоянно чувствовали большую поддержку ЦК КПСС и обкома партии. Это не была обычная помощь, которую любой обком должен оказывать своим организациям. Работники обкома партии быстро вникли в суть наших работ, поняли их особенность, стали эрудитами в этой области. А став таковыми, они сумели быстро оценить и понять значение тюменских открытий и потому с большей убежденностью и аргументацией выступать в их защиту. Без этого невозможно было бы добиться нынешних результатов. Кроме всего, геологи Тюмени выполняли конкретные директивы последних съездов КПСС, которые ставили перед нами прямые задачи.

Если другие старались постигнуть тайны геологической науки, то самому Эрвье, наоборот, пришлось изучать многие вещи, далекие от геологии. Не помню уж, по какому поводу я попросил его сравнить нефтегазоносные месторождения Тюмени с подобными в других районах страны. Он не только сравнил, а сделал настоящий экономический анализ всех наших нефтяных и газовых провинций, отметил их достоинства и недостатки, не забыв при этом ни о дебитах скважин, ни о качестве получаемого горючего. Результат этих подсчетов очень уж откровенно тяготел в пользу Тюмени. Я стал выдвигать контраргументы, но не столько для того, чтобы оспорить утверждение Эрвье (с ним я был в принципе согласен), сколько в надежде услышать еще одну точку зрения в защиту западносибирских богатств.

И вот тут на меня обрушился настоящий водопад цифр.

Юрий Георгиевич, сравнив дебиты Самотлора или Уренгоя с каким-либо другим месторождением, тут же переводил кубометры газа и тонны нефти в погонные метры пробуренных скважин, километры обсадных труб, тонны стали, которые нужны для строительства коллекторов, компрессорных станций, миллионы рублей, которые уйдут на прокладку трубопроводов. Эти рубли он плюсовал с рублями, потраченными на геологическую разведку и обустройство поселков эксплуатационников. Когда, завершив подсчеты, он сопоставил результаты, позиции Тюмени опять были предпочтительнее.

— Понимаете, дорогой мой, — сказал он в конце, — можно кормить человека крошками, а можно — отрезав ломоть от каравая. Пусть даже по весу они будут одинаковы, но все равно из крошек не слепишь целый кусок. Так и тут. Природа в Западной Сибири сотворила прекрасный каравай, народное хозяйство должно питаться хорошими, полноценными ломтями, а не собранными крошками нефти и газа.

И я подумал: «Везет человеку, который может так яростно защищать свою точку зрения».

Ну и заключить хотелось бы вот чем.

Трое детей Эрвье пошли по стопам отца. Старший сын, Юрий, ищет руду в Томской области. Александр работает бурильщиком в Горноправдинске. Маша после геологического факультета МГУ работала в Тюмени, теперь аспирантка. Так что и тут он удачлив: дети продолжают его дело.

И, казалось бы, мог человек успокоиться. Седьмой десяток все-таки разменял. А он говорит:

— Что открыто — то открыто. А нужно идти дальше. Самое главное теперь: найти нефть на Уренгое. Для меня в этом скрыта и чисто личная цель: хочу подтвердить свою точку зрения, что под мощной газовой залежью здесь находится второй нефтяной Самотлор.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.