Было это давно, много веков назад. Сократ шел по улице и вдруг остановился около какой-то стройки. Его внимание привлек молодой каменщик, который укладывал плиты не как все, а по-особому, он все точно рассчитал, делал меньше движений, чем другие, а стена у него росла быстрее.
Так Сократ нашел своего лучшего ученика — великого Платона.
Эту легенду замечательный математик Николай Николаевич Лузин рассказал десятилетнему любознательному мальчику. Мальчик вырос и стал ученым. Он на всю жизнь запомнил рассказ своего профессора и в своих учениках превыше всего ценил нетривиальность мысли, смелость суждений, творческий поиск. Этот человек сделал много научных открытий, воспитал целую плеяду исследователей. Возникший в Сибири город науки — тоже его детище, его открытие, его научный труд. Мысль своего учителя о поисках учеников он сделал сущностью города науки, его основной, действенной программой. Этот человек — Михаил Алексеевич Лаврентьев, президент Сибирского отделения Академии наук СССР. Ученый. Коммунист.
Публикуемые здесь фотографии сделаны в Новосибирском академгородке в Институте ядерной физики. Глядя на молодые лица исследователей, невольно думаешь о волшебной палочке эстафеты ученого, о том, как удивительно сократилось время между поколениями в науке. Может быть, именно в этом яснее всего виден почерк нашего стремительного века, когда время так наполнено, что день стал равен году, а часы сжались до секунд.
Директор института лауреат Ленинской премии академик А. М. Будкер работал с Курчатовым. Он участвовал в строительстве первого в мире ускорителя в Дубне. Первым провел интереснейший эксперимент — столкнул в построенной им установке частицы и их античастицы, по существу, антимиры. Его прежние работы уже принадлежат истории физики, настоящие — будущему этой науки. И не только потому, что и сегодня Андрей Михайлович богат свежими научными идеями: его институт по-прежнему полон молодежи, ищущей, ошибающейся и снова ищущей.
Имя академика Будкера уже обросло легендами. А ведь он комсомолец сороковых годов, пришел в науку после победного салюта — в 1945-м. Когда всего лет десять назад создавался Институт ядерной физики, самому директору было сорок. Окружала его совсем зеленая молодежь. У большинства не было тогда ни научных трудов, ни признания.
И вот десять лет спустя...
Молодой тогда доктор наук, ученик Нильса Бора Спартак Беляев — ныне академик, ректор Новосибирского университета и сам ищет «своего Платона». Иностранные журналисты не раз писали о нем как о самом молодом и самом смелом в мире ректоре.
Вениамин Сидоров. Он окончил институт в Москве всего за год до начала строительства города науки в Сибири. А сейчас, в 1971-м, о блестящих экспериментах с ро- и фи-мезонами члена-корреспондента Академии наук СССР лауреата Ленинской премии В. А. Сидорова знают крупнейшие ученые мира.
Дипломник в 60-м, академик — в 70-м. Да, именно таков путь в науке Александра Скринского. Он пришел в ИЯФ дипломником, как и те ребята, его студенты, что теперь проходят в институте практику. Защитил докторскую. За строительство ускорителей на встречных пучках и эксперименты на них получил Ленинскую премию. В 1968-м был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР, а в последние выборы стал академиком. В тридцать четыре года!
Если Скринский пришел в институт дипломником, то Владимир Балакин стал сотрудником ИЯФа, не успев закончить и десятилетку. Школьник из села Каявушка, победитель физико-математической олимпиады был принят на работу в лабораторию. А сейчас Владимир Балакин (у него уже готова кандидатская), занимаясь с «фымышатами», пытается отыскать среди них самых упрямых и способных, самых влюбленных в физику, чтобы открыть перед ними тот удивительный мир, который подарил ему тогда совсем молодой исследователь Евгений Кушниренко. Балакин всегда будет помнить, как великодушно и требовательно отнеслись к нему старшие коллеги: иди к нам, пробуй свои силы, учись — и наши знания будут твоими. Но запасись мужеством. Оно необходимо, чтобы работать в науке, и еще необходимее, чтобы оставить ее, если не состоишься как исследователь.
Все они, ученые, о которых я рассказываю, уже знакомы читателям «Смены». Мы писали о Скринском, он тогда только защитил докторскую диссертацию, и о Володе Балакине, который поступил в институт лаборантом, и о вновь избранном члене-корреспонденте Сидорове, и о Роальде Сагдееве, тогда тоже защитившем докторскую, и о совсем молодом кандидате Алике Галееве.
Да, растут люди. Все грандиознее становятся замыслы, шире круг научных проблем, решающихся в институте. И это естественно и закономерно, что кое-кто уже ушел из «родного дома», как улетают из гнезда птицы с окрепшими крыльями. Член-корреспондент Академии наук СССР Юрий Нестерихин стал директором Института автоматики и электрометрии СОАН СССР, и некоторые сотрудники его бывшей лаборатории влились в коллектив нового института.
Увлекшись совсем новой отраслью науки — физикой плазмы атмосферы, — уехал из ИЯФа академик Роальд Сагдеев, в свои тридцать восемь лет уже имеющий собственную научную школу. В прошлом году на конференции по физике плазмы атмосферы, устроенной Якутским институтом космофизических исследований и аэрономии, я слышала, с каким уважением отзывались о школе Сагдеева маститые ученые, с каким интересом слушали они доклад его ученика, дипломника первого выпуска Новосибирского университета Альберта Галеева, ныне доктора наук, лауреата премии Ленинского комсомола, комсомольца, который был делегатом XVI съезда ВЛКСМ. С Галеевым приехали на конференцию совсем молодые ребята — его собственные ученики. Удивительно сократилось время между поколениями в науке!
А в институты Сибирского отделения приходят все новые и новые выпускники Новосибирского университета и других вузов страны, отмеченные той же печатью творческого беспокойства, неудовлетворенностью сделанным, что и их учителя. Нет, они не заменили тех, кто начинал историю институтов Новосибирского академгородка. Они, эти молодые исследователи, приняли от них эстафету научного поиска, нетленное богатство, которое в свое время их воспитатели тоже получили в наследство.
История продолжается. В Институте ядерной физики так же яростно спорят над конструктивными решениями отдельных узлов протон-антипротонной установки, которая не становится менее фантастичной оттого, что уже почти воплощена в металле, так же засиживаются ночами за экспериментами, так же стараются идти непроторенной тропой, взрыхляя целину природы.
И так же можно слышать, как академик Будкер за круглым столом ученого совета спрашивает: «Как фамилия того ершистого паренька, что спорил со мной на семинаре? Надо будет поближе к нему присмотреться. Стоит взять на практику». Творческий метод научного поиска, стиль работы, сформулированный Будкером, «в науке все пути дозволены, кроме тех, которыми уже шли», остался в институте незыблемым.
И незыблемым осталась та радость открытия таланта, ни с чем не сравнимая гордость учителя своим учеником. Это — редкое счастье, если на небосклоне науки вспыхнет новая звезда. И не беда, если ее свет окажется ярче звезды, давшей жизнь. Не будь этой святой радости учителя, нашедшего своего Платона, наука остановилась бы на месте. Перекличка поколений, эстафета научного поиска продолжается...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.