нет других Галактик или даже дальних звезд нашей Галактики, все равно полеты на другие планеты Солнечной системы будут осуществлены в недалеком будущем, и в этом заключается основная заслуга Циолковского. Многие думают, что завоевание или овладение планетами Солнечной системы — дело очень отдаленного будущего. Это неверно. Я много занимался химией и, мне кажется, нечто предвижу. Скоро будет добыто такое горючее для ракет, что ракеты с пассажирами можно будет направлять к Луне, Венере и Марсу и, естественно, возвращать их обратно на Землю. К концу этого века такие путешествия будут считаться заурядными. С легкой руки Циолковского русские космонавты будут, очевидно, первыми путешественниками в межпланетное пространство. Что их ждет на Луне или на других соседних планетах? Ничего живого, но зато богатство металлов и минералов. На этой почве будут разгораться споры между народами, однако к тем временам кровопролитие должно быть исключено. Для решения таких споров люди будут собираться где-нибудь в тени олив и акаций, в Греции или Италии, где раньше звучали речи Платона, Сенеки или Эпикура.

Благодаря Циолковскому мы, русские, стоим на грани достижения планет и их освоения, — с энтузиазмом говорил Николай Александрович, — но мы хотим свершить это вкупе со всеми прочими странами мира, а не отдельно от них и только в целях прогресса всего человечества. Мы не представляем себе войны из-за Луны, Венеры или Марса. Человечество едино, и эти планеты должны быть присоединены ко всей Земле, ко всем людям, ко всему человечеству.

В последующие пятнадцать лет, бывая в Ленинграде, я всегда навещал Николая Александровича и Ксению Алексеевну и всегда испытывал от собеседования с ними чувство глубокого удовольствия и уважения к ним. Мы совместными силами со всех сторон обсуждали мои работы. Я ни разу — ни раньше, ни позже — не встречал более основательного и придирчивого критика. Куда там мои оппоненты! Н. А. Морозов, что называется, въедался в мои таблицы, сверял со своими данными и... отступал. Теперь это — дело давно минувших дней...

Николай Александрович был без всяких ограничении предан небу, вся его научная деятельность была связана с небом: он был астроном, астрофизик, специалист по небесной механике, великий вычислитель солнечных и лунных затмений и комет.

Время не изгладило и не изменило моих хороших чувств. И теперь, вспоминая о наших встречах, я проникаюсь как бы весенним теплом и светом большого неувядаемого человеческого благорасположения, исходившего от четы Морозовых, и чувством истинной дружбы и бережной памяти к ним в самом высоком значении этого слова.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.