Мы предлагаем вниманию читателей отрывок из мемуаров известного советского ученого-биофизика, профессора Александра Леонидовича Чижевского (1897 — 1964), написанных автором в 1961 году.

Как автор мемуаров, так и тот, кому посвящен этот отрывок, — почетный член Академии наук СССР Николай Александрович Морозов (1854 — 1946), принадлежат к плеяде оригинальных русских ученых-мыслителей с удивительно широким диапазоном интересов.

Научная деятельность А. Л. Чижевского развивалась в трех направлениях, главное из которых — изучение связей между явлениями на Солнце и состоянием высших представителей органического мира Земли.

Николай Александрович Морозов — знаменитый русский революционер-народоволец, ученый, поэт. Еще в 1887 году он был осужден по «процессу 193-х» и потом в общей сложности около трех десятилетий томился в застенках Петропавловской крепости и Шлиссельбурга. В его воспоминаниях — «Повести моей жизни», — написанных на редкость эмоционально и увлекательно, отражена не только личная судьба автора, но, в сущности, вся история народовольческого движения.

За долгие годы тюремного заключения Н. А. Морозов написал много книг на естественнонаучные и исторические темы. Он был самобытный исследователь, не связывающий' себя какими-либо традиционными представлениями. В его научных трудах по химии, физике, математике, астрономии, истории далеко не все бесспорно. Некоторые идеи выглядят фантастическими, кое-что оказалось ошибочным. Все это, впрочем, нисколько не умаляет значения Н. А. Морозова как необычайно мужественного революционера, смелого мыслителя, разностороннего ученого.

В публикуемых воспоминаниях читатель найдет не только отзвуки давнишнего спора о границах применения астрономии в истории, но и нечто более важное — образы двух замечательных людей, автора и героя его повествования — людей, украшающих историю советской науки.

Меня страшит вечное молчание этих бесконечных пространств, — сказал знаменитый французский геометр, алгебраист и физик Блез Паскаль, глядя на открывающийся перед его взорами ночной звездный мир.

Он стоял в недоумении перед, этим огромным, безмолвным космосом и поистине ничего не понимал. Во всяком случае, он понимал не более, чем понимаем мы, вооруженные астрономией, астрофизикой, радиоастрономией и физикой атомного ядра. Увы, наши знания не облегчили понимания Вселенной. Она остается загадкой, как и во времена Паскаля, как и во все прочие времена.

Но Паскаль долго всматривался в сияющую картину звездного мира, и у него от пристального созерцания бесконечности начинала кружиться голова. Что это за мир? Как далеки эти звезды... Арктур, Сириус...

По-видимому, думал он, эти звезды очень далеки и расстояние до них несоизмеримо с земными расстояниями. Это очаги огня, но не очаги жизни. И чем дольше всматривался в них Паскаль, тем страшнее становилось ему. Головокружение прошло, но

возникало чувство страха. Но он был экспериментатор, физик и математик. Он лег навзничь на душистую траву и еще раз возвел глаза к небу для дальнейшего наблюдения. Земля как бы исчезла, и он лицом к лицу остался один со звездами.

Бесконечность и безмолвие — вот что сразу пришло ему на ум. Ни одного сигнала, ни одного намека на жизнь. Только огненная материя, пугающая душу и ум человека.

Но материя и во мне, в моем теле и вокруг. Земля — материя и так же глубока, как и бесконечность космического мира. И Паскаль сделал попытку сформулировать положение человека в этом безмерном мире. Он сказал:

— Словом, что такое человек в природе? Ничто в сравнении с бесконечностью и все в сравнении с ничем; это середина между ничем и всем. Он бесконечно удален от крайних пунктов: конец и начало для него, бесспорно, скрыты в непроницаемом мраке; он одинаково неспособен видеть то ничто, из которого он извлечен, и то бесконечное, которым он поглощен.

Так было триста лет назад… Бесконечные пропасти Вселенной испугали воображение Паскаля, и в своих мыслях о человеке и его значении он готов был идти на уступки, на компромиссы. Но прошли в жизни человечества эти триста лет, как одно мгновение.

Июль 1925 года. Звездная ночь объяла Калугу. На небе ни облачка. Мы с Константином Эдуардовичем Циолковским сошли из светелки вниз, чтобы посидеть на завалинке, побеседовать на открытом воздухе и полюбоваться звездным небом.

Какое совершенство! Какое великолепие в этом блеске и сиянии, в этой игре и лучезарности звезд! Сверхземное и даже сверхчеловеческое! Невообразимое слепцу, но и непостижимое уму! Смотри хоть тысячами газ, земное чудо — человек, в это величественное великолепие, но ни причины, ни следствия нигде не увидишь. Бесконечные времена проходят мимо него, этого «вечного теперь». Звезды сияют как бы перед великим торжеством — сосредоточенно и молчаливо. И так всегда.

Звездное небо! Мы читали небесные иероглифы. Мы восторгались строгой геометрией созвездия Ориона, красивейшим блеском Лиры и Беги, лучистыми алмазами Арктура и Сириуса... Но я еще испытывал трепет боязни, смотря на эти величественные светила.

— Ух ты, какая красота! — громко, набирая воздух в легкие, произнес Константин Эдуардович. — Вселенная перед нами! Миллионы световых лет отделяют нас от них, но мы их видим и познаем. Чудо!.. И все-таки мы, люди, должны готовиться к полету в эту звездную Вселенную, готовиться не покладая рун. Мы должны завоевать его, этот мир, раскрытый перед нами и тем самым данный нам природой во владение. Настала новая эра — начала овладения космосом на гигантских ракетах, которые полетят во все концы Вселенной в поисках новых земель и новых ресурсов энергии. Человечеству откроются пути усовершенствования своего бытия. А вы представьте себе, что если бы весь мир заключался только в Солнце и Земле! Абсолютно черное небо. И это было бы все. Какой ужас охватил бы человечество, когда Солнце стало бы остывать! Вся изумительная история человечества и закончилась бы на Земле. Но перед людьми — колоссальное богатство, только надо уметь им воспользоваться. Богатство Вселенной с бесконечным количеством миров, звезд и планет, с неисчерпаемыми источниками энергии, которой человек должен будет овладеть во что бы то ни стало. В этом — назначение человечества, смысл его существования. И оно пойдет по этому пути, пойдет! Я верю в мощь человеческого разума и не боюсь этих несоизмеримых пространств.

Так говорил Константин Эдуардович Циолковский, как всегда, тихим, уверенным, спокойным голосом, без какого-либо пафоса, без каких-либо аффектаций, но с глубоким убеждением ученого, который знает заранее, что так будет и что иначе быть не может.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.