Городок, осажденный бандами, остался позади. Товарищей и «берлогу» сменили непроходимые леса и неизвестно где притаившиеся опасности. Комсомолец Павел отправился в свой рискованный путь. Мало ли что ожидает его? Хватит ли его сил? Не собьется ли он с дороги? Не настигнет ли его погоня врагов? Придет ли к цели? Обо всем этом рассказывается в напечатанном ниже продолжении повести. А самый конец ее будет в следующем номере. Что - то произойдет там?
Ни с чем несравнимый страх испытал Павел, когда ночью стоял он на вершине горы, с которой предстояло ему скользнуть в темнеющую внизу пропасть реки. Чтобы попасть прямо в кустари и овражком пройти незамеченным до леса, нужно было скатиться с самой высокой - Лысой горы. Он стоял на ее вершине и не мог шевельнуть лыжей - необъяснимый страх приковал его к месту.
- Всю ночь иди шибче, след заметят, обязательно погоня будет... в деревни заходить опасайся, они везде вестку дадут... Как - нибудь понатужься, а пройди... Помни - звезда охотничья справа, на нее и держи... - говорил сзади Лука Кладов, но Павел его не слышал.
Он стоял, ему казалось, чьи - то руки тянут и тянут его в глубокую бездну. Лыжи съезжают все ближе к краю, съезжают сами. Ноги Павла двинулись, он пригнулся, вскрикнул и ринулся вниз. Ледяные руки подхватили его, стиснули грудь, подержали миг на страшной высоте, мимо промелькнули кусты, деревья, какие - то сараи, под ним с шумом прошла полынья... Зарывшись по пояс в снег, Павел остановился.
Он провел рукой по ледяному лбу, оглянулся на городок, весь залитый звездным свечением. Высоко и горделиво стоял городок на горе, и слышалось поскрипывание на морозе амбарных запекановских флюгеров. Павел оглянулся, посмотрел и махнул рукой - ждите! И пошел по мягкому, пушистому овражку.
Молчаливой, угрюмой громадой надвигался на него лес. Скоро овражек кончился, вот перед Павлом обремененные тяжестью снегов стоят в великом молчании вековые сосны и ели. Павел взглянул и не увидел просвета. Необхватные стволы, казалось, стояли плотной стеной, преграждая ему путь.
- Что там? Почему такая тишина? И опять подступил к Павлу страх. Он хотел вернуться, и бежать, бежать обратно, как с жуткого кладбища, куда забежал он в детстве сорвать на спор венок... Нет, назад нельзя. Павел вспомнил все, все обиды, свое глупое желание сделаться вождем, насмешки ребят, теперь, может быть, уже сомневающихся в том, что он, растяпа, сможет пройти непроходимый Брынский лес. Нет! Назад нельзя! Павлу показалось, что сам великан лес тогда захохочет над ним. Павлу показалось, что он это крикнул потому, что по лесу пошел вдруг перекатываться гул. Сильней, сильней, точно великаны перекликались - пускать его или нет.
Все еще охваченный жутью, Павел решился, двинул лыжи и скользнул между стволов. Они раздавались, отодвигались, казалось, открывали перед ним заповедный путь. Павел взглянул вверх: кусочек неба виделся ему, как из бездонного колодца. Направо сияла охотничья звезда. Неизведанный путь лежал перед ним.
Павел разошелся. Стало жарко, он распахнулся, надвинул на затылок шапку и почувствовал себя как - то по - свойски среди этих молчаливых великанов. Но ружье Павел держал в руках, ему казалось, что за стволами, ближе и ближе к нему, перебегают чьи - то тени. Хотелось ударить из ружья и боязно было нарушать великий покой леса. Казалось, рухнут снега, отягчающие ветви деревьев, поднимется вдруг метель, и все зверье взвоет, узнав, что в лесу человек.
Павел скользил подальше от стволов деревьев, озираясь и крепко сжимая ружье. Каждый пенек казался волком, каждый торчащий куст - диковинным зверем.
Один куст, встав вдруг на задние лапы, совсем смутил Павла; он остановился и навел на него ружье... Стрелять все - таки не решался. Топнул лыжей - куст ни с места, но, кажется, чуть - чуть повернул голову...
- Ого! - сказал Павел.
- Го - го, - повторил лес, куста как и не было.
- В чем дело?
- Чемело, - скартавил лес. И Павлу стало смешно.
- Учись го - во - рить, - повторил он раздельно.
- Говорить, - ответил лес ясно.
- Ишь ты какой, вот брат... - И как - то сразу лес потерял свою таинственность, и торжественно стоявшие деревья перестали казаться презрительными великанами, а показались наивными простаками. Страх перед лесом прошел. Павел почувствовал себя, как дома, в саду, и зашагал решительно и скоро, считая встречающиеся полянки и отмечая ими расстояние. Звезды вверху горели неподвижные и далекие, они стояли на одном месте, и Павлу стало казаться, что идет он не час и не два, а целую вечность, и все время будет так. Все время будет виднеться далекое небо, кругом уходящие вверх стволы, снег, играющий синими огнями, и непробудная тишина. Ни людей, ни зверей... Он затерялся в лесной пустыне.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.