Воцарилось тяжелое молчание. Настороженные взгляды служителей и горных офицеров, словно в немом поединке, сталкивались с озлобленными взглядами бородатых людей в прожженной, латаной одежонке.
Ваше превосходительство, — почтительный голос Фогеля прозвучал совсем негромко, но его услышали даже те, кто стоял поодаль. — А как же с указом о раскольниках быть?
— Мы вольны ему свое толкование давать, — быстро ответил горный командир. — Будешь ждать, пока эти плуты сами к заводам соизволят приселиться, не скоро толку добьешься... Сейчас у нас полтора десятка казенных заводов, а я думаю к сему числу еще сорок прибавить! Где же рабочих для них напасешься? Зорите скиты, господин управитель, сгоняйте оттуда бездельников к домнам да к молотам!
Польщенный Фогель орлом смотрел на притихших кержаков.
— Вы слышали, это не я вам сказал! Его превосходительство из самого Петербурга недавно прибыли, от ее императорского величества полномочия имеют!
Когда они двинулись дальше, управитель чуть повернул голову к Тихону и спросил:
— Эти пятеро на подаче руды, отец с сыновьями — как их по уличному-то?..
— Рябых, Карла Иваныч.
— Ты вот что, распорядись, чтоб без кандалов на завод их доставляли. — Он в раздумье пожевал губу и с видимым сожалением сказал: — А вот старику двадцать пять батогов дать придется. Женщин ихних — жену старика и Анну, с ними в бегах бывшую, — от надзора освободить и работу полегче подобрать...
Тропа вилась по верховому болоту. Сквозь редколесье виднелись мощные складки хребта, покрытые темно-зеленым бархатом растительности. Снеговые шапки гольцов нестерпимо горели на солнце. И над всем этим огромным молчаливым миром плыли белые льдины облаков.
Размеренно покачиваясь в седле, Иван то и дело смотрел на эти быстро движущиеся в синеве глыбы. Во всем облике путника сказывалось утомление однообразного пути. Даже от комаров он отмахивался как-то вяло.
Скользя взглядом по серо-рыжей растительности болота, молодой человек вовсе не замечал ее. Ему вновь и вновь представлялась сложенная из плитняка стена каземата. Вот сквозь толстые граненые прутья решетки просунулась рука, узловатые пальцы сжали ладонь Ивана. В полутьме тюремной камеры лихорадочно заблестело несколько пар глаз.
— Братишка! Беги ты от этого немца, куда глаза глядят, не пустит он нас на волю. Вон батюшку как исполосовали — второй день не поднимается.
Иван с болью вглядывался в осунувшееся лицо старшего брата и, словно оправдываясь, бормотал:
— Нет, не брошу я тут вас. А особливо матушку с Аннушкой жалко... Право, поеду я...
За металлические прутья взялся второй брат. Приблизил лицо к самой решетке и тихо проговорил:
— Открой хоть, куда посылает тебя управитель.
— А, к вогулам... — Иван мотнул головой в сторону и отвел глаза.
— Ну, не хошь, не говори, — обиженно сказал брат.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Земля помнит своих открывателей
Рассказы о современной армии
Навстречу XXVII съезду КПСС