В 1871 году двадцатичетырехлетний Андриен Лежен. сын рабочего, сражался на баррикадах Парижской коммуны. Взятый версальцами в плен, он лишь случайно избежал расстрела, отбыл каторгу. ссылку.

В 1922 году Лежен вступил в Коммунистическую партию Франции, а через шесть лет переехал в Советский Союз.

Андриен Лежен похоронен в Новосибирске. О последних месяцах его жизни повествует рассказ А. Пальма.

Листья опали за одну ночь. Ветер гнал их по улицам, перегороженным мешками с леском и противотанковыми ежами; они скапливались возле вокзалов, у входов в метро, на остановках трамваев, как будто в эти тревожные дни осень хотела быть ближе к людям.

Андриен Лежен вышел на улицу с небольшим чемоданом в руках, остановился возле подъезда. Кажется, он все успел сделать. Сейчас подойдет машина, и он уедет. Поезд отходит с Ярославского в третьем часу...

Но машина не появлялась.

Из переулка показалась колонна солдат. С примкнутыми штыками они идут по мостовой, и с ними в строю песня:

Не смеют крылья черные

Над Родиной летать...

Поля ее просторные

Не смеет враг топтать!

Песня взлетает под самое небо, туда, где застыли белые облачка аэростатов. Она бьется в каждое окно, в каждое сердце. Слышишь, Лежен, это песня твоего девятого легиона, Лежен!...

Рванув на груди пальто, словно ему недоставало воздуха, старик шагает рядом с колонной.

- Дедушка, - зовет запевала, - айда с нами! Быстро шагает молодость. Только что они были рядом, а теперь хвост колонны уже еле виден. А он действительно дедушка, который вдруг вообразил, что ему двадцать лет и он спешит на зов выстрелов последней баррикады, отбивающей яростные атаки «ерсальцев.

На вокзале волновались друзья. А Лежен был даже рад, что пришел к самому отправлению: он не любил прощаний.

- Не надо, - прижимаясь к мокрой щеке друга, сказал Лежен. - Брось, не надо. Я сегодня шел со своим легионом. - И улыбнулся краешками губ.

Потом он стоял на подножке, строгий, седой. Пока не скрылись очертания московских улиц, проводник не решался позвать его в вагон.

Стучат колеса... Тяжело идет поезд. Он тоже не может вот так просто уйти от любимого города. За окном сгущаются сумерки, а когда вспыхивает свет, виден столик, на котором в беспорядке разбросаны яблоки, леченье, табак. В пустом стакане мерно дребезжит чайная ложка. Старик сердито косится на нее, но ложки не вынимает. Звук чем - то напоминает позванивание колокольчика. Конечно, это было: солнечные бульвары, радостный смех детей, которые, усевшись в позолоченные седла, вихрем пролетали на смешных мохнатых пони. Нет, Андриен не катался. На долю мальчишки из предместья доставался только счастливый перезвон бубенцов. За это не надо платить.

Дзинь - инь - инь... Еще так свистят пули, когда, срикошетив о камни булыжников, проносятся над головой.

Скрипнув тормозами, поезд останавливается. За дверью торопливые шаги, приглушенные голоса, чьи - то стоны. «Сюда, - зовет женский голос. - В ваш вагон мы двух раненых поместим».

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.