1

Я познакомился с ним на сахарной плантации моего приятеля Стефана Бойля, единственного американца во всей округе. Гациенда! Бойля находилась на южных склонах гор в мексиканском штате Морелос. Бойль перекупил ее у какого-то мексиканского плантатора, оскорбленного тем, что правительство Кайеса под давлением растущей крестьянской революции отобрало часть его земель и распределило ее жалкими клочками между «мятежниками?. Этого плантатор перенести не мог и сгоряча продал все- подвернувшемуся американцу. Бойль сразу же повысил продуктивность плантации почти вчетверо и собирался даже строить небольшой сахарный завод. Хименец был одним из пеонов работавших на плантации Бойля. Я. встретил его как-то вечером после захода солнца на берегу быстрой горной речонки, омывающей здешние плантации. Он лежал в траве и так увлекся чтением какой-то книги, что не заметил, как я подошел к нему. Мне вдруг захотелось узнать, какие книги читаю! пеоны Бойля. Подойдя к нему на цыпочках и заглянув через плечо я не мог сдержать возгласа изумления. Он читал Шелли...

Услыхав меня, он вздрогнул и сейчас же вскочил, прижимая книгу к груди.

- Что вам угодно? - спросил он меня довольно чисто по-английски. Невольно я залюбовался им. Это был юноша лет семнадцати, почти мальчик. Смуглое тонкое лицо цвета темной полированной бронзы, с жесткими кольцами черных кудрей на висках, с глазами, в которых еще не остыло восхищение ажурной поэзией Шелли, делало его самого похожим на поэта, застигнутого в тайный миг его творчества.

- Простите меня, - сказал я, - я полюбопытствовал, что вы читаете, и удивился, увидев Шелли.

Он улыбнулся.

- Я люблю Шелли больше Байрона, - сказал он, - он проще и искреннее. И он человечнее. Не правда ли?

Я не знал, что ответить. Мне хотелось спросить его, откуда он, смуглый чернорабочий Бойля, выросший, вероятно, среди неграмотных полудиких крестьян, потомок порабощенных испанцами индейцев - его индейское происхождение обнаружилось слишком явно, - знает имена властителей дум английской литературы XIX столетия, читает и понимает их. Это было невероятно, непостижимо. В этот момент чей-то звонкий голос раздался вдали:

- Хуанито! Хуанито! Он встрепенулся.

- Сейчас, Чита! - крикнул он по-испански девушке в красном платье, издали махавшей ему рукой. - Иду!

И, обернувшись ко мне, добавил:

- Простите, меня зовут.

В тот же вечер я спросил о нем Бойля.

- О, да этот Хименец, - засмеялся он, - наше местное чудо. Мальчишке семнадцать лет. Выучился читать и писать по-испански и по-английски почти самоучкой. И уже успел перечитать почти всю мою библиотеку.

Удивление мое росло. Я должен был непременно увидеться еще с Хименецом.

- Он живет в деревушке милях в трех от гациенды, - сказал Бойль, - отца у него, кажется, убили во время восстания. Сейчас мальчик живет с матерью и сестрой. Ужасная нищета. И прямо удивительно, как мог вырасти здесь такой юноша. Конечно, я помогаю им, как могу...

Нет, я должен был обязательно увидеться с Хименецом. Дня через два я пошел в Закапу, деревушку, где жил он. Я без труда нашел его домик. Это была грязноватая глинобитная хижина, окруженная плетнем. У калитки росли огромные кактусы. Хименеца я нашел сидящим на каменной скамейке, у входа. Он старательно строгал какую-то палочку.

- Мне очень хотелось увидеться с вами еще раз. - сказал я ему, - мне говорил о вас Бойль.

Глаза его блеснули.

- Мистер Бойль неплохой человек, - сказал он, - он позволяет мне пользоваться своей библиотекой.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.