Лицо этого незнакомца я в первую минуту не рассмотрел, но, признаться, чуть не обругал его за то, что он едва не сшиб меня дверью с ног. Но что меня удивило и заставило обратить на него особенное внимание - это то, что он не вышел в отворенную им дверь, как я мог этого ожидать; а напротив, снова возвратился назад и начал преспокойно шагать из угла в угол по отвратительной пустой комнате, едва - едва освещенной сильно оплывшею сальною свечою.
Я обратился к нему с вопросом: не знает ли он, где здесь на этой станции помещается смотритель или какой - нибудь другой жив - человек?
- Ich verstehe gar nicht russisch, - отвечал незнакомец.
Я заговорил с ним по - немецки.
Он видимо обрадовался звукам родного языка и отвечал, что смотрителя нет, что он был, да давно куда - то ушёл.
- А вы вероятно ждёте здесь лошадей?
- О! да, я жду лошадей.
- И неужто лошадей нет?
- Не знаю, право, я не получаю.
- Да вы спрашивали?
- Нет, я не умею говорить по - русски.
- Ни слова?
- Да, «можно», «не можно», «таможно», «подрожно»... - пролепетал он, высыпав очевидно весь словарь своих познаний. - Скажут «можно» - я еду, «не можно» - не еду, «подрожно» - я дам подрожно, вот и всё.
Батюшки мои, думаю себе: вот антик - то!
и начинаю его осматривать... Что за наряд!... сапоги обыкновенные; но из них из - за голенищ выходят длиннейшие красные шерстяные чулки, которые закрывают его ноги выше колен и поддерживаются на половине лишек синими женскими подвязками. Из - под жилета на живот спускается гарусная красная вязаная фуфайка; поверх жилета видна серая куртка из халатного драпа, с зелёною оторочкою, и поверх всего этот совсем не приходящий по сезону клеёнчатый плащ и зонтик, привешенный к его пуговице у самой шеи.
Весь багаж проезжающего состоял из самого небольшого цилиндрического свёртка, в клеёнчатом же чехле, который лежал на столе, а на нём довольно простая записная книжка и более ничего.
- Это удивительно! - воскликнул я и чуть не спросил его: неужто вы так вот это и едете? - но сейчас же спохватился, чтобы не оказать неловкости - и обратясь к вошедшему в это время смотрителю, велел подать себе самовар и затопить камин.
Чужестранец всё прохаживался, но увидев, что принесли дрова и зажгли их в камине, вдруг несказанно обрадовался и проговорил:
- Ага, «можно», а я тут третий день - и третий день всё сюда на камин пальцем показывал, а мне отвечали «не можно».
- Как, вы туг уже третий день?
В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия Ланского «Синий лед» и многое другое.