- Штуку замочил? - повторил в раздумье Гуго и сейчас же сообразил: - ах, да... это... это так. А что вы удивились, а?
- Да как же, - отвечаю, - не удивиться: ишь как вдруг заговорил!
- О, это так должно было быть.
- Почему же «так должно», дар языков что ли на вас вдруг сошёл?
Он опять немножко подумал - опять проговорил про себя: - «Дар мужиков», - и задумался.
- Дар языков, - повторил я. Пекторалис сейчас же понял и отлично ответил по - русски:
- О, нет, не дар, но...
- Ваша железная воля!
Пекторалис с ДОСТОИНСТВОМ указал пальцем на грудь и отвечал: - Вот это именно и есть так.
И он тотчас же приятельски сообщил мне, что всегда имел такое намерение: выучиться по - русски, потому что хотя он и замечал, что в России живут некоторые его земляки не зная как должно русского языка, но что это можно только на службе, а что он, как человек частной профессии, должен поступать иначе.
- Без этого, - развивал он, - нельзя: без этого ничего не возьмёшь хорошо в свои руки; а я не хочу, чтобы меня кто - нибудь обманывал.
Хотел я ему сказать, что, душа моя, придёт случай - и с этим тебя обманут, да не стал его огорчать. Пусть радуется!
С этих пар Пекторалис всегда со всеми русскими говорил по - русски - и хотя ошибался, но если ошибка его была такого свойства, что он не то говорил, что хотел сказать, то к каким бы неудобствам это его ни вело, он всё сносил терпеливо, со всею своею железною волею, и ни за что не отрекался от сказанного. В этом уже начиналось наказание его самолюбивому самочинству. Как все люди, желающие во что бы то ни стало поступать во всём по - своему, сами того не замечают, как становятся рабами чужого мнения, так вышло и с Пекторалисом. Опасаясь быть смешным немножко, он проделывал то, чего не желал и не мог желать, но ни за что в этом не сознавался.
Скоро это, однако, было подмечено - и бедный Пекторалис сделался предметом жестоких шуток. Его ошибки в языке заключались преимущественно в таких словах, которыми он должен был быстро отвечать на какой - нибудь вопрос. Тут - то и случилось, что он давал ответ совсем противоположный тому, который хотел сделать.
Его спрашивали, например:
- Гуго Карлович, вам послабее чаю или покрепче?
Он не вдруг соображал, что значит «послабее» и что значит «покрепче», и отвечал:
- Покрепче; о, да, покрепче.
- Очень покрепче?
- Да, очень покрепче.
В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия Ланского «Синий лед» и многое другое.