Захватывающий археологический репортаж из недр Триумфальной площади

Фотосъемка: Сергей Дуванов

– Именно Грозный поселил здесь ямщиков, – говорит профессор, – вблизи начала ямской гоньбы из Москвы. Вдоль дороги была размещена слобода ямщиков, потом она стала называться Тверской-Ямской слободой. Поначалу в ней было 60 дворов, потом 70, потом число их дошло до 200. То есть вся территория за Земляным Валом состояла из плотно застроенной слободы, где стояли дворы размером 15 на 15 саженей, это 900 метров квадратных. Ну, и строились, соответственно, службы дворовые, конюшни, колодцы.

А где конюшни, там и роскошный, теплый, удивительный навоз. Векслер уточняет, что здесь, на станции (яме, пересадочном пункте), можно было сменить лошадей, отдохнуть и уже дальше ехать с другим ямщиком; прежний же возвращался в Москву.

Всего с XIV по XIX века в Москве Александр Векслер насчитал 150 слобод. И счастье, что Ямская слобода – она как бы здесь и сейчас. И вот-вот подарит земля анаэробная чудные находки свои, кислородом не испоганенные. И вылезет из тверди палец грубый ямщицкий и поманит мягко к себе: копай, друг, здесь.

Первая печаль

Но вскоре Триумфальную накрыла какая-то угрюмая навозная тишина. Долгое время кроме навоза с глиной мы ничего дельного не видели. Вроде как не палец ямщицкий показывала нам слобода, а кукиш или даже чего похлеще. Уже не так задорно бегал Фролов в котелке, и его друг Виталя натянул в раскопе над головой тент, где угрюмо прятался от моросящего дождя. Всем нам стало казаться, что, кроме навоза, здесь ничего нет. А может, им все и закончится?

Целую неделю я слонялся вдоль забора. Люди спешили по делам, зарабатывали и тратили деньги, спешили на Гарри Гродберга и «Касту», а я думал о навозе. Охранники на все мои просьбы пустить в яму таращили злобно четыре желтых глаза. Недельщик, конвоир и оберегатель наследия предков Айрат Бадретдинов мрачно сидел на складном стульчике Москомнаследия.

– Айрат, дорогой, – говорил я ему из-за забора. – Ты тут уже не первый месяц. В сентябре видел я тебя в рубашке клетчатой, в октябре укутался ты в телогрейку и идиотский дымчатый шарф. Скажи, что караулишь ты? Какие тайны вскрыла лопата археолога?

Айрат рассказывал из-за забора, как занимался зернобобовыми, и как бурятку подцепил, и как в него бросили пивной бутылкой. Только вот ничего не происходило в яме.

В отчаянии я даже произвел собственные раскопки в окрестностях Ямской слободы. Нашел детскую перчатку с разноцветными пальцами, банановую кожуру, птичье перо, надувной шарик, записку мигранта («Помогите чем сможете. Мне дали политическое убежище»), чек на обложку для паспорта «Еду отдыхать» (370 руб.). Самая главная находка обнаружилась в Оружейном переулке, где были выпасы и огороды ямщицких семей. Среди призрачных сорняков валялся почти новый тюбик вазелина производства Муромского приборостроительного завода (17 руб.).

Со своей находкой я кинулся к холопу Айрату Бадретдинову, оберегателю забора на площади.

– Смотри, Айратушка, вазелин нашел! – похвастался я.

Недельщик подозрительно покосился на меня и промолчал.

– Айратушка, милый, – взмолился я, – пусти за забор, копать хочу дальше! Смотри, вазелин уже нашел, скоро предстоят мне открытия великие!