— Гоша! — крикнула она и подивилась, как слаб ее голос: да разве перекричишь этакую степь. Она побежала вослед дороге, и ее вынесло на кручу. — Гоша, Гоша! — крикнула она что было мочи, но голос ее утопила степь. Она не помнит, как дотянулась до каменной плиты, которой был будто выстлан холм, казалось, камень напитался полуденного солнца и сейчас отдавал его.
Его теплая ладонь пробудила ее, она встала.
— Это ты?
— Я.
Он сказал «я», но она не увидела его. Ночь скрыла его. Он был, и его не было.
— Я хочу сказать, что не сказала до сих пор... — произнесла она.
— Я знаю уже все сам — пойдем домой...
Она ощутила у себя на плече его ладонь — ладонь дышала теплом и мукой-сеянкой, запах был давним, его берегла память для нее, и в этом запахе было дыхание добра.
— Пойдем домой, домой пойдем, — не переставал повторять он.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
«Зенит» в лицах
Жизненная позиция молодого коммуниста
Мальчик задыхался. Двухлетний малыш, он не мог понять, что с ним происходит