15 - ГО ИЮНЯ пароход «Эривань», загруженный товарами, лесом и людьми, отправлялся из Владивостока в свой очередной в этом году рейс на Советскую Камчатку.

Прежде чем пойти к этим суровым берегам, пароход должен был зайти в японские порты Огару и Хаккодат для того, чтобы пополнить угольные запасы и нанять дополнительное количество рабочих - японцев, знающих хорошо рыболовное дело и привычных к этой работе.

Стоянка в Хаккодате была непродолжительной, оттуда пароход направился в Отару, где и были сделаны последние приготовления к рейсу.

Порт Огару снабжал углем все идущие на Камчатку пароходы. Нам навстречу двигались с целыми толпами людей, покрытых пылью, баржи с углем, на буксире у пыхтящего, свистящего и взбивавшегося из сил катера.

Утром вдали появились и снова скрылись висящие над морем скалы, покрытые редким лесом, - это быта южная оконечность Сахалина.

Теплые течения перешли в вечно холодные воды Охотского моря.

Ясные, солнечные дни сменились туманами, дождями и иногда снегом. Все чаще проходит капитан на мостик, пристально вглядываясь в даль. Пять дней пароход не видал берегов. Культкомиссия устраивала в это время доклады, вечера, и выпускала стенную газету, а японцы олифили свою собственную спецодежду - дождевики, и плели из рисовой соломы лапти.

Наконец, в необыкновенно ясное утро над густым туманом показались сопки, замелькали чайки, ловя отбросы в клокочущей под винтом, за кормой, воде, и начали высовываться с одной и с другой стороны нерпы1), показывая свои собачьи, ожиревшие от рыбной пищи, морды.

К полудню появился ветер, разорвал и рассеял туман. Перед нашими пазами развернулась панорама сопок, покрытых почти вечными снегами, с вечной же белой около берегов полосой прибоя.

Вот и Большерецкий район.

На гальке, как на новой, только что покрытой олифой линейке, расставлены один от другого на равном расстоянии рыбалки. Как будто стараясь дать сигнал приветствия, вытянулись высоко над двумя группами зданий трубы заводов - один японский, уже, вырабатывающий, коптя берега, крабовые консервы, другой русский, готовый начать работу с ходом рыбы.

Ближе к берегу идти нельзя: мелко. Становимся в трех верстах.

На берегу легкие досчатые, одноэтажные постройки, крытые железом и соломой, поверх которых наложены рельсы, камни, охраняющие дома от камчатских ветров.

От домов навстречу нам продвигались по берегу десятки людей, одетых по праздничному; крупные, здоровые люди с широкими, смуглыми лицами.

Японцы, быстро отдав катеру буксир, садятся на весла и подходят к берегу, ставя кунгас носом вразрез волне, как лягушки прыгают в полосу прибоя, и по пояс, по шею в воду выбираются на берег, натягивают тросы оттяжки, тащат сходню, и мы на берегу. Люди подходят, приветливо здороваются, засыпают вопросами о новостях политической жизни на материке в Совроссии, затем приглашают на чашку чая и ставят «старичка»2), заботливо завезенного уже сюда японцами.

Кунгас 3) за кунгасом идут к берегу, быстро опоражниваясь от товаров, выгружаемых с парохода. На берегу пылают костры, у которых греются вечно мокрые японцы, жарится рыба, пойманная в прибое руками.

На Камчатке жить, значит, рыбки; попробовать.

Ветром с трапа парохода ловили простыми столовыми вилками фосфорящую море, идущую сплошной тучей навагу, а на утро линия прибоя была не белой, а черной - это шли уйки 4), и чем сильнее разыгрывалось море, тем чернее была береговая полоса.

Сдавший груз пароход прощается до осени, зыкнув своей сиреной по морю, берегам и сопкам.

Оставшиеся на берегу готовятся к ловле. Улучшают жилые помещения, строят баню, расширяют склад и магазины. Японцы готовят сети. И так на всех советских рыбалках Большерецкого района.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.