Я видел их мертвые головы

- Ван Ган-чи! - закричал я. Он закрыл мне рот рукой.

- Тише, - прошептал он, страшно возбужденный. - Слушай, в нашей деревне коммунисты организовали союз крестьян. Они прогнали помещиков и ростовщиков. Но Ченч Си - хоу вернулся с солдатами мин-туана и поджег нашу деревню.

- А Чи! - закричал я. - Мои дети!

- Я ничего не знаю о них, - сказал Ван Ган-чи спокойно. - Бесполезно плакать и бесполезно надеяться. Нельзя больше думать о женах и детях, пока мы не одолеем таких, как Ченч Си - хоу.

- А Чи, - сказал я тихо, закрыв лицо руками. Раненая рука моя горела.

- Таи Кай вернулся, - продолжал Ван Ган-чи, - и увел многих крестьян в горы. Они напали на дом Чэнч Си - хоу и подожгли его. Там они нашли много оружия. Сейчас за Таи Кай пошли все крестьяне соседних деревень.

Я молчал.

- Не отчаивайся, - сказал он ласково и дотронулся до моей раненой руки. Я вскрикнул от боли.

- Ты ранен? - прошептал он и, разорвав свою рубаху, повязал мне рану. Потом тихо уполз.

Я видел, как он подползал то к одному, то к другому из нас и о чем - то долго и горячо беседовал.

Я знал, что А Чи была мертва, так как Ван Ган-чи не сказал ничего определенного. Я был неутешен.

Рука моя долго не заживала. Она скрючилась, как коготь, и сделалась твердой. Я тащил вьюки и думал, что больше мне уж не убежать.

Вскоре после этого наши войска потерпели крупное поражение. Кули разбежались. Офицер пытался задержать нас. Тут я обезумел от ярости. Не помню, что случилось, но, когда я пришел в себя, у меня в руках был его нож, а он лежал мертвый. Я взял себе этот нож и фляжку с водой.

Спустя два месяца вновь я смотрел на горы, поднимающиеся над нашей деревней. Кругом трех черных сосен по-прежнему стояли наши дома. Одни уцелели, другие были построены вновь. Но там и сям торчали обгоревшие стены.

От Фу Фу-ма я узнал, что Лин Туан убил мою А Чи и детей. В эту зиму мы жили, как волки. Только те, кто ушел в горы за Таи Кай, иногда возвращались назад и приносили нам немножко пищи.

Я не пошел за Таи Кай. Весной я хотел вновь засеять свое поле, и Фу Фу-ма, друг моего отца, убедил меня остаться в деревне.

- Быть солдатом, - сказал он, - это последнее дело. Лин Туаны - это тигры. Но Тан Кай и коммунисты - это дьяволы. Ты знаешь, почему была убита А Чи? Она стала коммунисткой. А это худо. Так как была ночь, я ушел от Фу Фу-ма. Я шел по краю канавы кругом поля. Посреди поля я остановился. Здесь всегда рядом со мной работала А Чи. Вот из - за этого поля я и не ушел к Таи Кай.

Весной пришли солдаты, чтобы разгромить людей Таи Кай, засевших в горах. Они наводнили нашу деревню. Офицер сидел за маленьким столом под черными соснами и допрашивал каждого из нас. Но даже те, кто не любил Таи Кай, боясь справедливого возмездия коммунистов, ничего не сказали офицеру. Я был страшно испуган.

- Тебе нечего бояться, - успокаивал меня Фу Фу-ма. - Они знают, что ты не коммунист.

- Как они могут знать об этом? - спрашивал я. Среди нас был мальчик по имени Лю Эн - тин. Он был с Таи Кай в горах и вернулся оттуда, чтобы принести нам немного пищи. Его спросили, был ли он с Таи Кай.