Человека всегда пугает то, против чего он беззащитен. И неважно, в чём состоит угроза: в стихийном бедствии или в действиях других людей. Попадая в критическую ситуацию, люди реагируют на неё по‑разному: кто‑то впадает в ступор и не может заставить себя сдвинуться с места, у кого‑то из‑за выброса адреналина, наоборот, включается своего рода ускоритель, и человек совершает такие поступки, на которые в повседневной жизни был не способен.

К подобным ситуациям, которые обычному человеку невозможно ни предугадать, ни предупредить, относятся и террористические акты. Самые разрушительные — те, что совершаются смертниками. Опубликовано огромное количество материалов, посвящённых тому, как ведут себя свидетели террористических актов непосредственно после взрыва. Много сказано и написано об их героизме и ответственности. Их поведение в большинстве случаев вызывает уважение, ведь каждый из нас хотя бы раз в жизни задавал себе вопрос: а смог бы я так же собраться и помочь людям? Или бы убежал в панике с места происшествия? К сожалению, не все могут похвастаться однозначностью ответа.

Возникновение у нас подобных вопросов легко объяснимо: ежедневно сталкиваясь с окружающей реальностью, наблюдая, какие события в ней происходят, мы на подсознательном уровне понимаем, что когда‑нибудь можем оказаться не сторонним наблюдателем катастрофы, а её очевидцем. Согласно данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), после взрывов в московском метро весной 2010 года стать жертвой терактов боялись 82 % жителей страны, а верили в то, что власть способна защитить жителей от взрывов, всего 36 % россиян.

И вот тут наступает интересный момент: по данным Исследовательского центра социальной психологии при Французском психологическом обществе, мало кто из людей при мысли о террористическом акте ставит себя на место его исполнителя. Думая об этом, мы представляем себя исключительно жертвой происходящего. Это связано не столько с тем, что мысль об убийстве людей кажется нам ужасной, сколько с нашим восприятием личности смертника как таковой. Согласно исследованиям учёных центра, занимающихся изучением психики людей, пострадавших в террористических актах, лишь три человека из ста воспринимают смертника как реального человека, совершившего свой страшный поступок, имея определённую цель. Остальные же 97 человек, как правило, делятся на две приблизительно одинаковые по величине группы. Одни считают, что террориста, причинившего им физическую боль, нельзя отнести к разряду людей как таковых. Он представляется им безмозглым животным, целью которого было убийство ради убийства. Другой группе смертники представляются психами — чаще всего шизофрениками, — которые не отдают себе отчёта в своих действиях, так как живут в собственном вымышленном мире. Из этой статистики напрашивается простой вывод: только 3 % людей, напрямую столкнувшихся с террористами, склонны к тому, чтобы понять причину действий тех, кто нанёс им урон. А это значит, что только они готовы искать пути решения проблемы терроризма.

Если верить древним полководцам, то для того, чтобы победить врага, нужно сначала понять, с кем имеешь дело, то есть собрать максимальное количество информации о противнике.

Согласно данным многочисленных психологических опросов, в представлении обычных россиян смертник — это мужчина или женщина неопределённого возраста, не имеющий образования, безработный и одинокий. Классический образ человека, которому нечего терять. Нам трудно поверить в то, что человек, которого что‑то удерживает в жизни, может пойти на такое страшное преступление, способное оборвать его существование.

Что же движет современными террористами, которые лишают жизни десятки людей? Ради чего они готовы принести себя в жертву?

С момента начала Первой чеченской войны, или, как принято называть, восстановления конституционного порядка в Чеченской Республике, прошло 17 лет. За время войны, по данным федеральной стороны, потери боевиков составили 17 391 человек. За время Второй, по этим же данным, в Республике было уничтожено 13 517 чеченских военных. За период обеих кампаний потери среди мирных жителей Республики, по различным данным, составили от 65 000 до 75 000 человек.

Террористы конца 90‑х годов существенно отличались от тех, кто совершает теракты сегодня. Первые боролись за свою идею, отдавая жизни, оставались по сути своей советскими людьми, воспитанными в уважении к идеологии и власти. Те же, кто становится террористами сегодня, — это юноши и девушки, рождённые в лихие 90‑е, которые на Кавказе ознаменовались не только «беспределом», но и военными действиями. Для многих из них Россия не родина, а враг, зачастую виновный в смерти родных и близких.

— Террористы — это люди, всегда фанатично приверженные какой‑то идее, не всегда связанной с религией. Под фанатизмом мы понимаем нечто такое, что «перешагивает» здравый смысл и инстинкт самосохранения. Женщины редко готовы умереть за идею, и это не особо принято. Но они чаще, чем мужчины, готовы отдать жизнь за собственные ценности, например, спасение собственных детей или отмщение за смерть супруга, — рассказывает Ирина Гаврилова, психолог, социолог, научный руководитель центра «Программы сильного мышления».

Ошибочно полагать, будто жертвуют собственной жизнью только одинокие и потерявшие надежду на лучшее будущее люди. На первый взгляд может показаться странным, но смертниками чаще всего становятся образованные молодые люди — представители состоятельных родов, занимающих, по местным меркам, высокие ступени в обществе. Например, смертница Дженнет Абдурахманова, совершившая взрыв на станции метро «Парк Культуры» весной 2010 года, была вдовой лидера бандформирований Республики Дагестан Умалата  Магомедова, по кличке Альбара. Ирина Гаврилова объясняет эту странность так:

— Эти люди многого хотят от жизни, но это не активный поиск, а пассивное ожидание. Они ждут, что их что‑то или кто‑то зажжёт. Если в этот момент в их жизни появляется лидер, специальность которого заключается в «натаскивании» людей на исполнение идеи, то ему не составит особого труда убедить ждущего знака свыше человека в том, что его предназначение заключается именно в самопожертвовании.

Если говорить о религиозном аспекте деятельности террористов, то необходимо помнить о том, что исламская культура с детства воспитывает человека в полном и безоговорочном подчинении обрядам. Это очень удобно: если смертник будет уверен, что он совершает не массовое убийство, а обряд очищения, а собственную смерть будет воспринимать не как конец жизни, а как переход в лучший мир, ему будет гораздо легче активировать взрывное устройство.

— Смертника отговорить от задуманного уже практически невозможно. Добровольно расстаться с жизнью — это для любого человека поступок очень серьёзный, требующий жёсткой мотивации. К моменту наступления дня предполагаемого теракта смертник уже заваливает себя массой аргументов в пользу самопожертвования, которые «замешаны» на его основных жизненных ценностях. Основная задача — не оставить лазейки для сомнений в правильности принятого решения, — утверждает Гаврилова.

По словам психолога, единственная ситуация, в которой можно достигнуть некоего консенсуса с террористами, — это переговоры при захвате заложников. Захватывая других людей, смертники чаще всего борются не за идею как таковую, а за достижение определённой цели, которая является лишь частью общей идеи. В этом случае, если их фанатизм окажется слабее доводов противоположной стороны, есть шанс прийти к компромиссу.

Смертником может стать далеко не каждый человек — для этого нужен особый склад характера и верность всё той же идее. Всё зависит от того, в какой среде человек вырос, какой мир он сам создаёт вокруг себя и кем в нём себя видит. Чем активнее жизненная позиция человека, чем сознательнее он строит свою жизнь, тем выше для него ценность его собственной жизни, а значит и выше вероятность её сохранить.

читайте также

• Девочки со спичками, №1757.1, март 2011, Вероника Батхан
• Фигуры в черном, Юлия Юзик

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

комментарии

Юлия Рыбакова , 22.03.2011 15:53

Отличная статья. Я считаю, что в нашй стране каждый обязан задумываться об этом. А ведь принято просто ставить ярлык "звери -они не люди"(с) и не думать ни о чем...

zoilos , 23.03.2011 10:23

Юля, Вы правы. Пока мы не сможем понять и реально прочувствовать, что движет этими людьми, каковы их ценности и убеждения, мы будем беззащитны перед терактами. Потому что если человеку не страшна смерть, все наши цивилизационные ценности для него ничего не значат.

Marina Koval , 25.03.2011 16:58

такое прочитаешь и аж мурашки по коже.....странно от того,насколько по-разному все люди мыслят, и насколько каждого из нас это,оказывается, касается. Хорошая, научно-обоснованная статья, по-больше бы таких жизненных тем номеров.

Slava Korchagin , 28.03.2011 14:56

любой смертник - не более, чем обычный человек, попавший под очень умелый психологический прессинг людей выше. тех, кому выгодны подобные происшествия. месяцами ему вбивают в голову определенные идеи, промывают мозги, накачивают наркотой, угрожают жизни - его, или его семьи. короче, всячески воздействуют на человека, пытаясь склонить под себя. и большинство смертников попали под такое влияние вовсе не по своей воле, не из-за фанатичного отношения к собственной религии или желания мести. просто их выбрали, а выбирают тех, на кого легче воздействовать. но даже если человека легко переманить на свою сторону, все равно большинство смертников совершают свое темное дело в состоянии наркотического опьянения, потому что даже с промытыми мозгами, под угрозами смерти жены\матери\детей, мало кто решится пойти на убийство такой массы человек и себя в т.ч. и лидеры любой террористической организации это прекрасно понимают. и, следовательно, никакой серьезной мотивации у смертников нет. есть разум, затуманенный фанатизмом или страхом, но в первую очередь наркотиками. короче, просто съехавшая крыша, которую намеренно сдвинули.