Автор книг «Невесты Аллаха» и «Бесланский словарь» Юлия Юзик – о том, почему кавказские девушки становятся смертницами

На фото Дженнет Абдурахманова, взорвавшая себя на станции метро «Парк Культуры» 29 марта 2010 г. Источник: lifenews.ru

Смертники – это такой новый российский бренд. Вот есть мандарины с черной наклейкой Marocco, и все знают – в Марокко хорошие мандарины, спелые, сладкие. А вот есть «женщины в черном», шахидки – сугубо российский продукт, прям хоть патент выдавай. Но в Марокко климат подходящий для мандаринов, они там растут столетиями, если не тысячелетиями. А Чечня – чемпион по смертницам – приняла ислам позже всех на Северном Кавказе, так что откуда они там взялись в таком несметном количестве – вещь, казалось бы, совершенно необъяснимая.

– Почему смертницы – «сугубо российский продукт»? – спросите вы. – А как же Палестина? Там ведь взрывались женщины!

Взрывались-то взрывались. Но их было куда меньше, ну просто несравнимо меньше. И смотрите, какие удивительные вещи: первая смертница в Чечне взорвалась раньше первой палестинской, с разницей почти в полтора года. Не мы у них учились, а они у нас, чтоб вы понимали. Похоже, что Чечню использовали как плацдарм, научно-экспериментальную площадку для большого и нового опыта: почти под сотню смертниц за несколько лет – здесь речь уже не может идти о какой-то случайности, стихийном явлении!

Кто-то изучил мировой опыт использования женщин в роли живых бомб и стал экспериментировать в Чечне. Я уже давно пытаюсь понять, кто и откуда начал практику использования смертников для совершения терактов? До сих пор не могу выяснить точно. Ветераны Афганистана говорят, что там, в Афгане, смертники еще точно не взрывались. Тогда где? В Ираке? Но до Ирака была Чечня. «На Ближнем Востоке, когда арабов стали натаскивать против израильтян» – сходятся во мнении уважаемые специалисты военного дела. Но против Израиля тайную борьбу вели как раз таки советские спецслужбы, создавая противовес Америке, Британии и Израилю на Ближнем Востоке, так что пока, как ни крути, получается, что шахид со взрывчаткой на поясе или сумкой, которую «надо просто кому-то передать», – это наша все-таки школа, советская. Но повод ли это для оптимизма?

В Чечне эксперимент со смертницами начался в 2000 году, аккурат с началом второй чеченской войны, и продолжается до сих пор, перекинувшись из Чечни на соседний Дагестан, и нет ему, кажется, ни конца ни края. Но давайте посмотрим, что рассматривал перед началом эксперимента этот или эти «кто-то»? Откуда взялась эта потрясающе циничная идея – подбирать вдов, шпиговать их взрывчаткой и закидывать с территории РФ… на другую территорию той же РФ?

Террористические организации Шри-Ланки («Тигры освобождения Тамил-Илама»), Турции (Марксистская рабочая партия Курдистана), Палестины уже на протяжении почти 20 лет использовали женщин при совершении терактов. Индийцы, выступающие против колониальной политики Британии; курды, подвергавшиеся геноциду со стороны Турции; порабощенные Израилем палестинцы; чеченцы, подвергшиеся военной агрессии со стороны России, – везде мы видим примерно одно и то же.

Агрессивная колониальная политика империй. Тяжелые социальные условия. Военная агрессия или геноцид со стороны колонизатора. Религиозный фанатизм как следствие всего вышеперечисленного.

Тут я заметила одну интересную особенность. Женщина-смертница, например, убившая премьера Индии Раджива Ганди (1991 г.) была выбрана для проведения операции для того, чтобы усыпить бдительность служб охраны. Она преподнесла цветочную гирлянду премьеру, поклонилась ему, и раздался взрыв (взрывное устройство было спрятано под сари). На президента Шри-Ланки Ч. Кумаратунге также покушалась женщина-террористка (1996 г.).

В Турции за три года (последняя волна с участием смертников прошла в 1999 году) из-за подрывов девушек-камикадзе погибло 20 человек. В Пакистане (2002 г.) в редакции газеты взорвала себя женщина-смертница – 2 человека убито.

Первый теракт с участием женщины-камикадзе произошел в Иерусалиме в 2002 году, спустя почти два года после теракта со смертницей в Чечне! С тех пор палестинские экстремистские организации несколько раз прибегали к помощи женщин-самоубийц. Женщин в этом случае выбирали тоже чисто с практической целью – дабы миновать кордоны служб безопасности, усыпить бдительность, точно донести взрывчатку до места назначения – женщине в просторной мусульманской одежде легче спрятать взрывчатку в складках платья.

А вот женщины в Чечне были выбраны, на мой взгляд, совсем по другим причинам. Там нет ни кордонов, ни служб безопасности на границе, как, например, в Палестине, когда нужно пронести взрывчатку с палестинской территории на израильскую. Всего несколько раз чеченских женщин использовали в ситуациях, когда нужно под одеждой скрыть взрывчатку: это юная Айза Газуева, которая в ноябре 2001 года у военной комендатуры поджидала военкома Урус-Мартана, чтобы его взорвать, и под одеждой держала взрывчатку. А также несколько случаев покушений на Ахмада Кадырова, во время одного из которых, в Илисхан-Юрте, смертницы все-таки взорвались, а Кадыров выжил – его время просто еще не пришло. Во всех остальных случаях женщины управляли грузовиком со взрывчаткой, несли сумку (чаще всего не зная даже, что там, и были взорваны дистанционно), а далее просто стали использовать их тела и имена, чтобы «закрыть» расследования странных терактов. Позже объясню, что это значит.

Для того чтобы подготовить первую смертницу в Чечне, ушло около полутора лет. На роль первой жертвы была выбрана девочка Хава, племянница монструозного деятеля ваххабитских искусств Арби Бараева. Взрослый читатель, может быть, помнит жуткие кадры с отрезанием головы британскому пленному, показанные на нашем ТВ. Ну так вот, делал это лично Бараев. Многие в Чечне считали Бараева агентом спецслужб, и, честно говоря, это было похоже на правду. Бараев был немного психически неадекватен, употреблял наркотики и имел репутацию отмороженного человека. Именно ему и поручили найти и подготовить первую шахидку. Долго ходить он не стал, взгляд его упал на племянницу-сироту Хаву. Первым делом он втянул ее, светскую девчонку, в ваххабизм, переодел в закрытую одежду и хиджаб, сделал своей любовницей, как утверждают злые языки, и абсолютно подчинил себе. На пленке, которую мне довелось видеть лет 9 назад в пресс-центре ФСБ (Бараев снимал подробный отчет о подготовке племянницы), в кадрах можно было увидеть улыбающегося человека, внешне похожего на араба. То есть работали над девочкой серьезно, и работали приглашенные специалисты. Предсмертное видео с Хавой, которая прощается и садится в машину, и вправду дает поводы для пересудов о том, что какое-то наркотическое или психотропное вещество в подготовке смертниц все-таки могут использовать. Глаза у нее ну совсем стеклянные! Девочка села в машину, загруженную взрывчаткой, разогнала ее и направила на блокпост российских войск. А после смерти Хаву сделали героиней, культовый певец сопротивления Тимур Муцураев написал в честь нее песню, которую даже сегодня, в прилизанной Чечне, знает, наверное, каждый взрослый и подросток. Поэтому так долго ее готовили, потратили силы и время: после Хавы устроить «девятый вал» стало проще простого… Многие девочки из отчаяния захотели повторить этот подвиг, снискав себе славу и яркий финал.

Но почему, почему именно женщины в Чечне были выбраны на роль живых бомб, жертвенных агнцев? Причин тому несколько.

Первая – вообще обесценивание человеческой жизни в ходе десятилетней войны. Вторая – для терактов подбирались вдовы или родственницы погибших боевиков, женщины, то есть те, кто по определению в чеченском обществе был выброшен из социальной иерархии традиционных ценностей; она уже не совсем жена, не совсем мать, а так, выпавший из башни кирпич. И такие кирпичи тут же подбирались и использовались.

Третья причина – войну в Чечне надо было исламизировать, поэтому смертницы, оставляющие предсмертные записи, где звучат слова «Аллах», «джихад», «братья-мусульмане», сыграли ключевую роль по превращению чеченского сопротивления в свору якобы религиозных исламских фанатиков.

Четвертая причина, едва ли не самая главная, – женщина-смерть, шахидка, фигура в черном, олицетворяющая смерть и разрушения, – это очень подходящий образ для раскрутки его в СМИ. Это потрясает воображение, заставляет вздрогнуть и думать: как, ну как женщина может убивать так жестко, страшно и беспощадно?!

Еще в годы войны в Чечне мне не раз доводилось слышать о «базах подготовки» смертниц. Спецслужбы очень любят демонизировать простой процесс. Наркотики, психотропные вещества, насилие, исламская пропаганда – да все это совсем не главное! Бывает, что какой-то из этих факторов присутствует, бывает даже, что совпадают несколько сразу, но все равно главное не это. Главное – это отчаяние и безысходность, и половина дела для вербовщика – найти подходящую жертву. Это работа хорошего психолога. Не так давно я разговаривала с человеком из кавказского подполья, и мы как раз обсуждали то, как же эти вербовщики безошибочно находят тех, кто может разрешить повесить на себя взрывчатку или согласится перевезти куда-то тяжелую сумку. Так вот, весь мир делится на ведущих и ведомых. Смертник никогда не окажется ведущим, сильным, волевым человеком, никогда. Есть люди, которые ведут за собой, и те, кто за кем-то идет. Смертников ищите только среди последних.

Всех смертниц в своей книге я разделила на две категории. Их вербовка и подготовка для роли «живой бомбы» происходит, соответственно, по двум разным сценариям.

«Неудачница»

20–40-летняя вдова или просто женщина с неудавшейся жизнью и сложной судьбой. Она может как не иметь детей вообще (по причинам личным, медицинским и т. д.), так и потерять детей на войне (они могли быть убиты солдатами, случайными или неслучайными снарядами).

Такая женщина вследствие тяжелой душевной травмы или неудовлетворенности своей жизнью может быть обращена в ту ветвь ислама, которую на Кавказе принято называть ваххабизмом.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

читайте также

• Девочки со спичками, №1757.1, март 2011, Вероника Батхан

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.