Официальный ответ:

«На ваше письмо обком комсомола сообщает, что факты, изложенные Кондиковым Сергеем Анатольевичем об условиях работы молодежи на житомирском заводе «Электроизмеритель», не подтвердились.

...Тов. Кондиков С. А. пришел на завод в июне 1976 года без специальности. Начал трудовую деятельность учеником; ему помогали наставники Шаленый В. И., а потом Синельников Н. А.

По мнению рабочих цеха, парень способный, но не привык работать, допускал брак, нарушения дисциплины, во время смены уходил домой с завода... В сентябре 1977 года. уволился, подделав при этом подпись секретаря комитета комсомола в обходном листе. В связи с этим встретиться с тов. Кондиковым С. А. по поводу его письма в редакцию журнала «Смена» не представилось возможный.

Секретарь обкома ЛКСМ Украины М. Чигир».

В глазах моих собеседников – в Обкоме, на заводе – недоумение. С письмом разобрались, редакции дан исчерпывающий ответ, и вдруг теперь, когда дело закрыто, надо зачем-то возвращаться к старой теме.

И еще настороженность. Проверка критических сигналов никому не доставляет удовольствия, тем более повторная. О том, чем она была вызвана, будет сказано ниже, сейчас – о самом письме.

Из письма Кондикова следовало, что молодым рабочим слесарного участка не дают, хорошей, выгодной работы, расценки низкие, заработки невысокие, отсюда нежелание молодежи трудиться на участке, большая текучесть кадров. Двойственное впечатление производило письмо: по существу – серьезные замечания, которые нельзя оставить без ответа, по форме – несдержанность тона, недопустимые выражения в адрес всего коллектива, нападки на комплексную систему управления качеством («срезают премии буквально ни за что»). Представляю, как обидно было читать его ветеранам завода. Откровенно говоря, письмо не вызывало симпатий к автору, но откуда все-таки эта ожесточенность, сквозящая в каждой строчке, у парня 21 года от роду?

Кондиков на завод пришел, не успев сменить военную форму на штатский костюм. Начальник цеха показал будущее рабочее место. Понравилось. Познакомил с наставником – Владимиром Ивановичем Шаленым. Что ж, слесарь опытный и как человек сразу к себе располагает. В цехе уважаем: портрет Шаленого на Доске почета... А спустя некоторое время стали наставник и ученик – ну, не врагами, но отношения накалились настолько, что пришлось срочно подыскивать Кондикову другого шефа. С чего все началось? Думается, с того злополучного наряда...

Своего, отдельного, наряда ученик не имеет; делает детали попроще, помогает наставнику, а тот уж сам работу новичка оценивает.

– За первые три дня, – вспоминает Шаленый, – выписал я ему 15 рублей. А он шум поднял: дескать, наставник меня обманывает, мало выписал, заставляет работать на свой карман. Ладно. Пошел к мастеру, попросил, чтоб отдельный наряд Кондикову давали. Месяц прошел – снова недовольство. Потребовал сложной, выгодной работы. Раз, второй дали – брак идет. Вот и перестали давать.

За три дня человека не распознаешь, но если он откровенно, с первой встречи сам поворачивается не лучшей своей стороной... Я, как и Владимир Иванович, не педагог и, право, не знаю, как поступил бы на месте наставника. Наверное, мне было бы так же неприятно увидеть, как мой ученик, без году неделя на заводе, неумеха, сразу в «бой» за рубль кинулся. Но, насколько мне известно, подобная ситуация никакими педагогическими рекомендациями для наставников не предусмотрена. Чтобы выяснить причины странного поведения парня, надо характер его до тонкостей изучить, а на это время требуется Решение же конкретного конфликта откладывать нельзя. Есть отчего растеряться наставнику.

В том первом конфликте у Шаленого возникла естественная реакция – защитить свое доброе имя. Вот тебе отдельный наряд – и впредь чтобы никаких подозрений. Однако отдельный наряд если и нужен был, то обязательно с самого начала. Пойдя на «раздел», наставник сам перевел свой контакт с учеником на более официальный, что ли, уровень. Во всяком случае, отношения не улучшились. Напротив, Кондиков после этого в зарплате только потерял и догадался: наставник мстит. За критику. Разных книжек по специальности читать не дает, на сложной работе плохо помогает. Потому и брак у него, Сергея, получается.

Проводили с ним беседы: нельзя, мол, плохо работать, опаздывать, уходить не вовремя. Головой кивает, будто соглашаясь, и молчит. То-то и плохо, что молчит. Поди разберись по молчанию, какие мысли в голове бродят.

В общем, стало ясно, что при таких отношениях работать вместе им невозможно, и прикрепили Кондикова к другому наставнику – профгрупоргу Николаю Синельникову.

Николай в суждениях любит краткость и четкость:

– Работать надо, вот и все. Остальное само придет – заработок, почет и уважение.

– Но разве нормальный, здоровый человек не в состоянии хорошо сделать эту работу? Например, просверлить отверстия в такой пластине?

– Значит, он ненормальный, – отрезал Синельников.

Не осталось у Сергея на заводе ни товарищей, ни приятелей. Даже дальний его родственник Миша Кобелюк на все расспросы пожимал плечами и утверждал: Кондиков сам виноват.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.