— Приветствую тебя от лица службы, – бодро пробасил Степан Николаевич. – Понимаешь, тут какое дело... – В его голосе послышались просительные нотки.

— Опять дело?

— Да нет, так, пустячок. – И, не дав Хусаинову возразить, Кириллов быстро произнес: – Ты не знаешь, сохранилось свидетельство о смерти старика Рузаева?.. Сохранилось?.. Ты его видел?.. А кто его подписал?

— А рахат-лукума тебе не хочется, э? Помнится, ты его любил. Но ладно – жди...

— Я звоню по срочному, – нерешительно пояснил Степан Николаевич.

— Жди, – послышалось в трубке. – У нас служба – как часы. – Сквозь шумы и потрескивания до Кириллова доносились обрывки фраз. Хусаинов говорил по другому телефону. Наконец, Кириллов услышал: – С тебя причитается. Получай. – И Хусаинов назвал фамилию. Степан Николаевич удовлетворенно хмыкнул. Теперь ему было ясно, кто лгал, а кто говорил правду. Теперь он знал, кто убил Мямлина.

Слово было произнесено, а все остальное, как говорится, было делом техники. Надо было сплести сеть из нитей, которые до сих пор казались для этой цели попросту непригодными. Теперь асе, когда в руках Кириллова был отличный крючок, в ход сразу пошли все обрывки.

И потянулись дни, заполненные главным образом, как это ни парадоксально, телефонными переговорами с начальством. Кириллову нужны были люди, много людей, для того, чтобы провернуть некую тяжелую работу, в необходимости которой начальство сомневалось. Следователя раздражало это глухое сопротивление. Кроме того, он и сам не был уверен на сто процентов в том, что работа принесет ожидаемые плоды. Да что там на сто, он и на пятьдесят процентов не был в этом уверен. Но иного выхода он не видел. Мог бы, конечно, помочь Хусаинов, но все попытки отыскать следы женщины со шрамом не дали никаких результатов. А без решающего доказательства Кириллов не мог уличить преступника.

Тем не менее он потихоньку плел сеть. Несколько вечеров позанимался с Анютой – он готовил следственный эксперимент, который должен был дать ответ на вопрос о пропавших ключах. Правда, не подкрепленный тем самым решающим доказательством, этот эксперимент мог бы свободно вылиться в пустопорожний фарс. Однако Степан Николаевич все-таки к нему готовился. И самым тщательным образом. Анюта не понимала, чего он добивается, вышагивая вокруг нее с часами в руках и записывая, сколько минут она затратила на пересчет денег и сколько времени ушло на опечатывание сейфа. Но ведь и не нужно было, чтобы она это понимала, потому что в противном случае весь замысел лопнул бы, как мыльный пузырь.

Дни текли.

Распухала папка с поступавшими из разных мест бумагами, содержавшими скудные сведения о Ивонне Рузаевой, ее сыне и о других людях, живших когда-то. Но не вдохновляли Кириллова эти бумаги, не было в них ответов на главные вопросы. И с каждым днем он все отчетливее сознавал, что есть только один способ уличить преступника. Один-единственный.

Не о нем ли подумывал Мямлин, когда затевал игры с Тришей-дурачком? "Правда, знал Мямлин еще что-то, может быть, даже держал в руках, но оно, это что-то, видимо, уже не существовало.

А дни текли, пока наконец не наступил тот, которого Кириллов ждал...

Окончание следует.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.