Что понимали под словом «любовь» наши предки
 |
«Три источника имеют влечения человека: душу, разум и тело. Влечения душ порождают дружбу. Влечения ума порождают уважение. Влечения тела порождают желание. Соединение трёх влечений порождает любовь» – говорится в древнеперсидском трактате «Ветки персика». Этим любовь отличается от влюбленности, у которой эмоциональная привязанность основывается только на одном, максимум на двух влечениях.
Когда возникла любовь? Вынес ее человек из животного царства, или она появилась позднее? Может, первое чувство любви возникло, когда мужчина и женщина в миг близости впервые встретились взглядом?.. А может, когда мужчина увидел свой идеал женщины во сне?
Настоящая философия любви начинается с Платона. У древнегреческого философа любовь таится в самой природе человека, и ее функция – исцелять изъяны этой природы, возмещать их. Она даёт человеку исступление, и это исступление – мостик между смертным и бессмертным миром. Таинства любви ведут к высшим таинствам, дают душе вспомнить отблески божественной истины, в которой она жила когда-то.
В отличие от Египта, где все принадлежало фараону, в Греции существовала демократия, т. е. частная собственность, что требовало единобрачия – средства получить законных наследников. Высшая точка свадебного обряда – невеста отказывалась от защиты богини Артемиды и приносила клятву верности Деметре, богине земледелия и покровительнице замужних женщин. Жена обычного афинского гражданина всего лишь «предмет» (по-гречески это слово среднего рода), созданный для домашнего хозяйства.
Римляне признавали приоритет долга над любовью. Поскольку любовь влекла их прочь от интересов полиса, то воспринималась как нечто равносильное государственной измене. Она приводила к внутренней зависимости от женщины, следовательно, унижала мужчину. Но римляне, в отличие от греков, не запирали женщин в гинекеях. В доме жена являлась хозяйкой всего, чем владел муж, имела право появляться в общественных местах и пользовалась всеобщим почетом. Такой независимостью женщины пользовались вследствие вошедшей в обычай снисходительности по отношению к ним, а не на основании каких-либо правил. Наоборот, законы были суровы. Особенно преследовался разврат: неверной жене грозила смертная казнь, любовнику – увечье. Однако среди патрициев супружеские измены были весьма распространены. Это нашло отражение в поэзии, где любовь постепенно превращалась в «науку страсти нежной». Овидий в стихах доходил до того, что испытывал нежность к рабыне, которая касалась тела его возлюбленной. Тацит и Светоний подробно рассказывают о любовных оргиях при дворе цезарей, достигавших поистине вакханальных высот. Падение Рима – характерный пример того, как упадок нравов наряду с другими причинами может целую цивилизацию завести в исторический тупик.
С установлением христианства в Западной Европе все стало принадлежать богу, в том числе и человеческие чувства. Истинный христианин должен любить бога, не надеясь получить какое-либо вознаграждение на земле. Монашество стало идеалом человеческой жизни, а безбрачие – нормой. Плотский брак считался таким же смертным грехом, как блуд. Для поэзии в этом мире места не было. И для любви время словно остановилось. Но только в Европе.
Любовной мудростью древних воспользовались арабы. В VIII–XII веках ислам держал в своих руках все науки и знания и распространял их повсюду – от Индии до Испании. На это время выпадает расцвет арабской поэзии, изменившей представление о женщине.
Именно арабы с их горячими чувствами и фанатическим сгущением всех душевных сил в единый комок открыли любовь-манию. «Я из племени Бен Узра, полюбив, мы умираем» – так отпечаталось в поэзии это фанатическое чувство. Узритские поэты воспевали несчастных влюбленных, разлученных злым роком. Судьба поэта обычно неотделима от судьбы возлюбленной. По преданию, поэт Кайс бежал в пустыню, потому что не мог жениться на Лейле, отданной за другого. Несчастный влюбленный бродит там без цели или общается с дикими зверями, которые ему сочувствуют. Им он читает свои стихи. Кайс отказывается принимать пищу и постепенно лишается разума – становится Маджнуном («обезумевший от любви»). Он умирает, оставив после себя стихи, ставшие классическими.
Тысячу лет назад эта любовь вспыхнула, как эпидемия, захлестнула всю арабскую поэзию. Но до Крестовых походов Европа обо всем этом понятия не имела. Крестоносцы не смогли завоевать гроб Господень, но их старания оказались не напрасными: они принесли с Востока… любовь.
Английский писатель Грэм Грин всерьез считал, что любовь выдумали трубадуры в ХI веке. Если иметь в виду любовь романтическую, то, наверное, так и есть. Трубадуры (это поэтическое направление появилось в Провансе, на юге Франции) посмели перенести на женщину то, что принадлежало только богу. Ева, виновница человеческого грехопадения, уступила место Деве Марии, чей культ принесли из Византии пилигримы и крестоносцы. Женщина – «источник греха» превратилась в «венец создания».
Античность тоже воспевала томления и страдания из-за любви, но они связывались со злосчастной судьбой. А в рыцарской этике трубадуров неудовлетворенность выдвигается на первое место. Эта новая модель отношений называлась утонченной, или куртуазной любовью.
Но под натиском реальной жизни Средневековье постепенно начинает отказываться от куртуазности. «Не женщинами писаны эти книги», – заявила поэтесса Кристина Пизанская, которая в своих стихах воспевала услады супружества. Сыграло свою роль и развенчание рыцарского романтизма Сервантесом.
Эпоху, сменившую Средневековье, неспроста назвали Возрождением. Она началась с великих географических открытий и в итоге вырвала человека из потустороннего мира, заставив вернуться на землю. Он занял то место, которое до него принадлежало богу: «Небожители должны обсуждать небесное, мы же – человеческое» (Петрарка).
В ХIV веке Петрарка открыл двойной лик любви. Поэт разглядел, что в любовь входят восторг и тоска, радость и мука, надежда и печаль, и все они слагаются в особый сплав чувств, который правит душой. Это было открытие внутреннего строения любви, ее запутанной сложности, меняющей всю жизнь человека. «Сладостный новый стиль», зародившийся в Италии, отразил неисчислимое разнообразие человеческих ощущений – от грубоватой, но очень человечной чувственности Боккаччо и Рабле до обожествления любви и женской красоты в сонетах Петрарки и, наконец, до глубочайшего осмысления сущности человеческих страстей Данте и Шекспиром. Возрождение подняло призвание поэта до высокой миссии служения человечеству. И поэты выполнили эту миссию – открытый ими новый континент чувств имел не меньшее значение, чем открытие Америки. Именно в тех открытиях нужно искать ключи к сегодняшним чувствам.
Подобный взрыв чувственности не мог не вызвать ответной реакции: возникли протестантская, так называемая буржуазная мораль и её крайнее выражение – пуританство. Буржуазное лицемерие и ханжество, так блестяще описанные литературой, стали неизбежной платой за чрезмерную строгость нравов и подавление естественных порывов сердца. Стремление силой навязать обществу новую мораль привело пуритан к их политическому упадку. После смерти Кромвеля англичане вернули монархию, а пуританство подвергли резкой критике. Двор Карла II стал образцом распущенности. Такое отношение продолжалось до конца XVIII столетия, которое вошло в историю как Галантный век.
«Чего хочет женщина, того хочет бог» — пословица, сложившаяся в XVII веке. Эпоха абсолютизма возводит куртизанку на престол, превратив любой ее каприз в высший закон для общества и государства. У женщины не было никаких гарантированных прав, но так как мужчина имел полную возможность исполнять всякое свое желание, он неизбежно становился рабом этих желаний.
Ренессанс выше всего ценил в мужчине и женщине цветущую красоту. Теперь же, наоборот, все крепкое и могучее считалось эстетически безобразным. Тело перестает быть единым и делается составным. В женщине видят уже отдельные прелести и красоты: маленькую ножку, узкую кисть, нежную грудь, стройный стан и т. д. Это как бы отдельные блюда эротического пиршества, которые женщина преподносит мужчине. Любовь превратилась в ремесло, сущность которого – в способности все облекать в слова. Шаг за шагом упраздняется наивность – непременная спутница истинной страсти. Люди знают точно, как и когда все произойдет, и всегда создают соответствующую ситуацию. Акт любви в итоге сделался сложнейшим произведением искусства.
Эпоха Просвещения открыла, что мир человеческих страстей невозможно регулировать. Не случайно именно тогда родилось слово «садизм».
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Дмитрий Казнин и таксисты
Любовь глазами психологов
Любовь для тех, кому за...
Livejournal
LiveInternet
Блоги@mail.ru
Open ID
комментарии
Самое удивительно то, что представления кардинально менялись от эпохи к эпохе. Не просто там корректировались, а изменялись совсем! И вот думаешь, насколько же твои представления подходят к нынешнему времени?