Взаимная ответственность поколений, их умение понять друг друга, увидеть за частностями общие заботы — залог нравственной силы, морального единства общества. Очень разные и интересные отклики пришли в редакцию на публикацию открытого письма отцу Игоря Прохорова («Чуткой сын», №22, 1984 г.). Напомним читателям, что в этом письме шла речь о суде над подростками, избившими незнакомого им человека только за то, что он не прошел мимо их хулиганских выходок. Получила редакция письмо и от самого Сергея Гавриловича — отца Игоря Прохорова, к которому обращался наш корреспондент через журнал. Письмо это, нам кажется, заслуживает того, чтобы быть опубликованным.

Каждому человеку перед объявлением приговора предоставляется последнее слово. Специальный корреспондент «Смены» В. Попов своим открытым письмом, опубликованным в журнале, устроил своего рода общественный суд надо мной. Многое из сказанного в том горьком для меня письме изображает мои отношения с Игорем не совсем так, как они складывались в действительности. Поэтому я решил использовать свое право на «последнее слово».

Сразу скажу, что руководствуюсь в данном случае не только и не столько желанием самооправдаться. В конечном счете корреспондент прав, утверждая: «Если сын растет никудышным гражданином, значит, виноваты родители, и в первую очередь отец». Согласен, это, наверное, аксиома. Вот только понимание ее приходит иногда слишком поздно. Как случилось это и со мной. О многом я передумал за год, прошедший после ареста Игоря. И потому просто хочу поделиться некоторыми мыслями с молодыми отцами, чтобы кому-нибудь еще когда-то не пришлось провести долгие дни в думах над открытым письмом, полученным мною.

Начну с конца. Недавно я побывал в колонии, где уже около года находится сын. Увидел высокий забор с колючей проволокой, за которым Игорь отбывает наказание. Разговаривал с воспитателями, учителями, начальником колонии. Об Игоре все отзываются только положительно. Он входит в состав актива, помогающего педагогам. Разве это не говорит о том, что в парне семьей были заложены и хорошие качества? Вот почему эти качества не проявились раньше? Думаю, этот вопрос стоит задать не только мне, но и всем, с кем сталкивался Игорь до своего осуждения. И прежде всего школьным учителям, видевшим в моем сыне лишь лентяя, двоечника и грубияна.

В одной из комнат административного здания колонии очередной прием вел юрист. Он разрешил мне присутствовать на беседах с колонистами. Один за другим в комнату входили коротко стриженные ребята в одинаковых синих формах с фамилиями на кармане. Спокойные, вежливые, выдержанные. Спрашивали в основном, как добиться условно-досрочного освобождения.

У большинства оказалась та же 206-я статья Уголовного кодекса, по которой за хулиганство был осужден и Игорь. Дрались в разных местах и по разным поводам. Как правило, «зарядившись» спиртным.

Я спрашивал ребят, что толкнуло их на преступление. В чем видят сами они теперь, проведя год-два в колонии, причины отклонений от нормального пути. Ответы в основном сводились к тому, что было слишком много свободного времени и они не знали, как правильно им распорядиться. И еще влияние старших друзей, вожаков компаний, подобных Шмыреву.

С тревогой ждал я, не укажет ли кто на семью. Нет, ни один не сказал, что виновником своего осуждения считает родителей, отца.

Наконец наступила минута, из-за которой я проделал неблизкий путь. В помещение для свиданий вошел Игорь... Сильно похудел, исчезли по-детски пухлые щеки, тоньше и длиннее стала шея. Особенно поразила меня стриженая голова.

Довольно долго мы смотрели друг на друга. Словно заново знакомились.

— Здравствуй, Игорь, — выдавил я из себя.

— Здравствуй, папа, — услышал в ответ.

Как давно он не называл меня «папа»! Последнее время все обходился «отцом», а то и вовсе без обращения. Да и разговоров, признаться, сколько-нибудь долгих у нас уже давно не получалось. Спросишь: «Как дела?», он отмахнется: «Нормально». И за дверь. Как, видимо, и во многих других семьях, сыновья которых теперь здесь. «Слишком много свободного времени». Поговорили о распорядке дня, учебе, работе.

— Трудно жить по режиму?

— Первые месяцы было трудно. Теперь уже привык.

О самом преступлении и суде мы не говорили. Лишь в конце свидания я попросил у сына прощения.

— За что? — удивился Игорь.

— За то, что ты здесь. Два года в колонии... Плохо, значит, смотрел за тобой. Просмотрел...

— Ты тут ни при чем, — отрезал сын.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.