– Вот они идут, наши буревестники, слышите. – Командир встал из-за пульта и шагнул к изогнутой прозрачной стене своего полевого кабинета, вознесенного над аэродромом на двадцатиметровую высоту. Внизу желтело догоравшее под еще жарким солнцем поле, перечерченное бетонкой взлетно-посадочной полосы. Поле обрывалось белесой кромкой естественного пляжа, дальше начиналось море. Его бескрайняя тускло-стальная даль казалась отсюда спокойной, почти застывшей, и только по изгибавшейся линии прибоя можно было догадаться о его строгом норове. Из морской дали и наплывал на нас их голос – гул ровный, мощный, чуть глуховатый. Гул все нарастал и вскоре заполнил собой все пространство над морем и степью, и белым городом, врезавшимся в побережье и затянутым голубоватой дымкой.

Спустя несколько минут мы увидели их самих – первую пару. Самолеты шли низко над поверхностью моря, казалось, вот-вот они коснутся крыльями воды. Они и вправду походили на морских птиц – те же изогнутые, будто в парении, крылья, прямые носы-клювы, сильные, мускулистые тела. Буревестники. А почему бы и нет? Только стальные. Их создатели не просто так позаимствовали формы стремительных, бесстрашных птиц. Был в этом трезвый конструкторский расчет, математические доказательства. Самолетам предстояло работать над морем, взлетать с воды и садиться на нее. То есть выполнять именно то, к чему природа тысячелетиями приучала морских птиц. Для этого совершенно особыми должны были быть конфигурация крыльев, корпуса и головы машины. Так и появились в нашей военной морской авиации летающие лодки, повторившие формой своей быстрокрылого буревестника.

Да и «жить» гидропланам было суждено на морском берегу, откуда они могут легче и быстрее достать своего главного противника – тоже лодки. но только подводные.

Описав над морем круг, первый гидросамолет заходит на посадку. Было непривычно видеть гладкое, без выступающих шасси брюхо самолета-амфибии. Казалось, самолет, врезающийся в воду со столь огромной скоростью, неминуемо должен захлебнуться, исчезнуть в морской пучине.

Касание. Веерами расходятся брызги, накрывая самолет по самый купол бортрадиста. Скольжение все медленнее, вееры постепенно опадают, открывая кабину и подвешенные к крыльям поплавки, похожие на торпеды. Опираясь на них, самолет-амфибия на ходу разворачивается и тихо подруливает, вернее, подплывает, влекомый мощными винтами, к бетонке, начинающейся где-то на дне морском. Неподалеку от берега гидросамолет выпрастывает под водой шасси, встает на свои земные «ноги» и всей громадой выкатывается из моря на берег. Словно дядька-Черномор. Следом приводняется второй самолет, третий.

Поднявшись по начинающейся в море бетонной полосе, машины разъезжаются по своим стоянкам, исчезают за высокими насыпными гребнями валов. А к гидроспуску с грохотом подкатывают другие машины, и все повторяется, только в обратной последовательности: сход в воду, уборка шасси. выруливание на невидимую взлетную полосу, разбег, полет.

К полудню аэродром стихает, гидросамолеты уходят каждый по своему маршруту, и до их возвращения еще далеко. Но в какой бы отдаленной

точке ни находились корабли, связь с ними поддерживается постоянная. Таков порядок. В любую минуту обстоятельства могут потребовать присутствия амфибий в зоне, где идет учебный поиск подводной лодки. И летчики должны быть готовы подключиться к нему.

– «Семнадцатый», я – «двойка», – слышится в наушниках оператора, – нахожусь в заданном районе, приступаю к выполнению задачи. Как поняли?

– Вас понял. Приступайте.

– «Семнадцатый», я – «семерка»...

В перерывах между радиодокладами на аэродромном КП воцаряется тишина. Слышно, как

свистит за распахнутым окном ветер, запутавшийся в ладонях радаров, и пересыпает на берегу гальку близкий прибой.

В 13 часов 15 минут пост принял сообщение о том, что в период морского учения потерян контакт с подводной лодкой, игравшей роль условного противника. Сообщение было передано с Большого противолодочного корабля, возглавлявшего поисково-ударную группу. Командование приняло решение подключить к поиску скрывшейся в глубинах субмарины гидросамолеты полка морской авиации, а тем временем маневром надводных кораблей отсечь лодке путь назад – к базе.

Командир вызвал по селектору метеоролога.

– Карту погоды района.

Через минуту на стол легла еще влажная фотография, на которой были изображены сплетенные в узел параболические линии, таблицы, графики. Вся левая сторона фотографии словно нарочно была залита разведенной водой тушью.

Машина, которая выдает карту погоды, основываясь на заложенных в нее данных, не ошибается. Лишенная человеческих эмоций, она беспристрастно учитывает малейшие колебания ветра, температуры, давления, множество других факторов и никогда не принимает желаемое за действительное. Затушеванная сторона карты погоды могла означать только одно – грозовую зону.

– Лодка оторвалась от кораблей где-то в этом квадрате. – Командир показал на карте точку совсем рядом с темным разводом и отметил ее крестиком. – Сколько времени в нашем распоряжении?

– Час. Это максимум, – ответил метеоролог. – Через час гроза накроет район.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.