В № 13 «Смены» был опубликован очерк «Изгнание из детства» — о неблагополучной атмосфере, сложившейся в ростовском детском доме № 10. Дополнением к нему может служить письмо двух членов педотряда из этого детского дома, пришедшее в редакцию на имя главного редактора. На наш взгляд, ситуация, о которой рассказывается в очерке и письме, требует безотлагательного вмешательства Министерства просвещения РСФСР.

Мы — члены педотряда, работающего в детском доме № 10 Ростова-на-Дону. В январе этого года у наш был ваш корреспондент, тогда мы мало что могли ему сообщить, так как только начинали свою работу с детьми. Сейчас положение изменилось.

В своей работе (мы занимаемся с ребятами младшей группы — 1 — 2-й класс) мы столкнулись с одной важной проблемой — нравственно-психологическая среда детского дома. Хочется поделиться с вами своими тревогами по этому поводу.

Мы целиком солидарны с точкой зрения автора очерка, что трагедия детей, оставшихся без попечения родителей, состоит в том, что, лишаясь семейного тепла и чувства защищенности, они в большинстве случаев попадают в атмосферу казарменной муштры, насилия и подавления личности.

Нам эта проблема кажется наиважнейшей: не решив, как «очеловечить» атмосферу общения в детском доме, невозможно сделать детский дом «теплым домом», формирующим всесторонне развитую личность, несмотря ни на какие материальные затраты. Этот вопрос может показаться второстепенным только при взгляде со стороны, для детей же он первостепенный, ибо атмосфера жизни формирует характер.

Все негативные явления, с которыми мы столкнулись, к сожалению, типичны. Наш детский дом еще не самый худший, он имеет неплохую материальную базу. Но и здесь царит угнетающая атмосфера грубости, непрерывного крика. Основа всех «воспитательных воздействий» — страх перед наказанием.

Особенно достается малышам, так как процветает сложившаяся годами «колонистская система» с властью сильных над слабыми, старших над маленькими. Малыша здесь вообще не считают за человека, к нему относятся с брезгливым презрением. Все эти безобразные традиции усугубляются тем, что воспитателям удобно поручать старшим наводить порядок, прекрасно понимая при этом, какими методами те пользуются. При откровенных разговорах с ребятами мы обнаружили в их жизненных представлениях господство культа силы, рабской психологии, полное отсутствие чувства собственного достоинства, желание угодить сильному и агрессивность друг к другу, особенно к слабому, привычку к насилию. Процветает доносительство, которое поощряется воспитателями.

В результате постоянной муштры у детей совершенно не формируются внутренние регуляторы поведения: когда они вдруг лишаются этого пресса, они становятся неуправляемыми.

Еще совсем недавно воспитатели и старшие воспитанницы открыто ходили с резиновыми прыгалками для усмирения. Сейчас прыгалки исчезли — открыто их демонстрировать при педотрядовцах не решаются, но вошло в систему наказывать малышей после отбоя, заставляя их приседать по 300 раз, постегивая при этом детишек прыгалкой по ногам (нам самим приходилось быть этому свидетелями и пресекать подобные безобразия). Причем занимаются этим исключительно старшие воспитанницы при молчаливом попустительстве воспитателей.

Показательно, что именно из этих старших девочек и состоит детский совет. Получая от воспитателей привилегии, они любой комиссии подтвердят, что в их детском доме все в порядке.

Мы не могли не вмешаться, когда узнали, что один мальчик из нашей группы (8-летний первоклассник) был переведен Надеждой Васильевной Андреевой из своей спальни к старшим ребятам (10 — 11 лет), «отдан на воспитание», как объяснили нам сами ребята («Мы его бьем, и он станет хорошим»). А сама Андреева убеждала нас в том, что его бьют «за дело».

Причем, как только воспитатели поняли, что ситуация нам стала известна, они, боясь огласки, немедленно вернули ребенка к сверстникам. Но дети продолжают пугать друг друга такой вот «отдачей на воспитание» (очевидно, это система). Надо ли объяснять преступность подобных антипедагогических действий!

А совсем недавно, заметив следы на руках у детей, мы узнали от них, что это главный «юный каратель» малышовской группы — восьмиклассница Валя П. — в наказание колола им руки иголками (не менее чем десяти ребятам). И как можно поверить в оправдания воспитателя Андреевой, будто она ничего об этом не знала, если все это происходило в ее дежурство, да еще в то время, когда в расписании значился «урок нравственности»?! К тому же незадолго до этого случая мы оказались свидетелями, как другой воспитатель этой группы, Ангелина Ивановна Ахтямова, впрямую угрожала таким наказанием одной из воспитанниц.

Наши ребята страдают от острейшего дефицита общения с людьми, они лишены игрового пространства (в детдоме практически нет игрушек, ликвидирована игровая комната — она переоборудована в «музей выпускников», существующий исключительно для показухи), а поэтому дети не умеют нормально играть, бесконфликтно строить совместную деятельность. Обстановка в групповых комнатах по-школьному казенная, малышей часами выдерживают за партами (так за ними легче следить), все занятия и мероприятия до предела заформализованы.

А сколько пришлось воевать, чтобы преодолеть «научно обоснованную» практику запрета рассказывать малышам сказки перед сном (педагоги считают, что это детей якобы «возбуждает», очевидно, полагая, что куда лучше способствуют засыпанию крик, угрозы, а еще лучше — приседания для особо непокорных). Не делается никаких попыток изменить атмосферу, сделать ее теплой, семейной.

Но результатами нашей работы мы не удовлетворены. И главная причина в том, что в своей деятельности педотряд не только не находит поддержки у педколлектива, детдома, но и постоянно сталкивается с его скрытым или явным противодействием (могут вообще запереть малышей в групповой и не пустить на праздник: мол, «своих детей мы сами поздравим!»).

Не понимая, зачем вообще детям нужно творчество, воспитатели всю нашу деятельность считают вредной и ненужной, дезорганизующей их работу.

Можно понять, что материнского тепла у воспитателя на каждого из 24 воспитанников не хватит, но считать, что ласка вообще якобы «вредит» этим детям, что они «разбалуются и перестанут слушаться», — это уж слишком, тем более когда речь идет о детях 8 — 10 лет. Конечно, муштрой добиваться покорности легче, чем терпеливо и настойчиво выпрямлять детские души. Даже сама интонация нашего общения с детьми — спокойная и доброжелательная — вызывает раздражение и недовольство воспитателей потому, что демонстрирует невыгодный для них контраст со стилем грубости, который принят здесь.

Показательно, что администрация потребовала ликвидировать почтовый «ящик доверия», который педотрядовцы попробовали организовать для детей. Все воспитатели единодушно выступили против: «Мало ли что они на нас писать станут!»

Вот, например, та воспитанница, что колола иголками руки малышам, собирается поступать... в педучилище (ее привлекает власть над человеком), и воспитатели дают ей рекомендацию. Мыслимо ли допустить, чтобы человек с искаженными нравственными представлениями, искалеченной психикой и явной склонностью к жестокости получил в руки такую власть вместе с самой гуманной на свете профессией?

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.