Поля опустели, стало скучно и хорошо в деревне; земля уморилась за лето рожать, а люди уморились работать. Земля лежала худая, она засыпала до будущей весны; солнце смеркалось над деревней, и поля уходили в сумерки осени, в темноту зимы. Но люди отдыхают скоро; они ушли из деревни в дальние города: один взял топор и пилу и пошел плотничать на постройки, другой отправился с пустыми руками, но он там найдет себе занятие: может быть, землю будет копать, может быть, станет подручным слесаря - дел теперь много на свете, что-нибудь и ему достанется; иные же, более молодые и норовистые, отправились учиться: кто хотел быть летчиком, кто - моряком, кто - писателем, кто - артистом, кто думал о музыкальной части. И все они ушли, и каждый из них найдет, конечно, себе судьбу, которую пожелает.

И когда все эти люди ушли, то в деревне Минушкино, или в колхозе имени 8 марта, остались только женщины, дети да старики. Кроме них, в Минушкино решили зимовать еще два человека: бригадир конного двора колхозный конюх Василий Ефремович Анцыполов и подросток Григорий Хромов, семнадцати лет, что жил с матерью-вдовой, сын давно умершего крестьянина, знавшего плотничье дело. Как только все главные работящие крестьяне оставили деревню, и колхоз осиротел без них до нового тепла, так Анцыполов Василий Ефремович обленился и вовсе перестал работать, потому что он почувствовал теперь себя самым главным, самым сознательным и единственным мужиком во всей деревне.

Однако, хотя Василий Ефремович чувствовал себя гордо и важно, ему было скучно существовать одному, непрерывно сознавая свое положение выше всех. Даже выпить вина ему не с кем стало теперь, и он пил его в конюшне, в компании лошадей.

Отведав вина, Василий Ефремович начинал бродить из избы в избу, по всем знакомым, и говорил людям, что он пришел к ним прощаться, так как нынче же он уходит из деревни навеки во всю вселенную.

- А чего ж, ступай, твоя воля, - говорили ему старики. - Нам ты в колхозе не нужен, может, там во вселенной будешь как раз!

Василий Ефремович выходил из очередной избы и шумел встречному человеку:

- Я во вселенную пошел.

- А где она? - спрашивал его встречный прохожий старик, поспешая в кооператив за постным маслом.

- Там, - говорил Василий Ефремович, указывая на весь серый свет вселенной. А вокруг была тишина осени, тишина земли, отработавшейся за лето, покой мира, рождающего и кормящего всех людей! Листва на мелком лесе, растущем у околицы деревни, уже вся опала, и она теперь не застила чистого сумрачного пространства, безмолвного, но почти поющего и призывающего уйти и не вернуться.

- Вперед, во всю вселенную! - восклицал Василий Ефремович и шел домой, чтобы собраться в вечный путь.

Дома его ждала жена. Сначала она слушалась Василия Ефремовича и собирала ему все пожитки во вселенную, а затем разувала, раздевала его и укладывала спать спозаранку. Василий Ефремович засыпал, давал себе небольшую отсрочку, чтобы затем, в скорости же, направиться во вселенную, но, проснувшись, он думал и говорил вслух:

- Я подлец, и это правильно и главное точно: я подлец! - и уходил снова к лошадям пить вино и беседовать с ними.

Однако Василий Ефремович был, как видно, умен. И по уму своему он решил однажды не идти домой, а прямо направиться во вселенную с конного двора. Он попрощался с лошадьми, поцеловал их, сказал им печальные окончательные речи и пошел в пространство, в тихое русское поле, где все цветы и растения уже отжили свой летний солнечный век.

«А мой век еще цел, он остался полностью, ого-го!» - со счастьем освобождения размышлял Василий Ефремович, уходя в смутный, рано вечереющий свет поздней осени.

Спустя немного времени Василий Ефремович утомился и лег для отдыха у плетня усадьбы колхозницы Паршиной; за этим плетнем уже начиналось пустое место всего мира, открытое до самого неба и увлекающее в даль. Туда и решил направиться Василий Ефремович; теперь ему уже до всего было близко, и он подумал, что можно не спешить. «Отдохну и тронусь!» - сделал Василий Ефремович свое мысленное заключение и уснул.

Проходя вечером мимо спящего пожилого человека, который мог простыть за ночь и скончаться в одиночестве, Григорий Хромов разбудил Василия Ефремовича, но тот не пожелал идти ко двору, наоборот, велел Хромову идти и заниматься полезным делом, поскольку тут его дело бесполезное. Тогда Хромов поднатужился и поднял Василия Ефремовича к себе на руки, как мог. Василий Ефремович на вес был нетяжелый, он лишь казался тяжелым от большой бороды и шумного характера.

- Пойдем, - сказал Хромов, - а то ты, знаешь что, простудишься и умрешь, ночи нынче длинные, и будешь потом на том свете, как старухи обещают.

- На том свете! - обрадовался Василий Ефремович незнакомому месту. - Неси меня туда!

Но Григорий приволок его домой, к жене, и та уже сама велела жить Василию Ефремовичу здесь, а не во вселенной и не на том свете.

На другое утро Василий Ефремович заинтересовался Григорием Хромовым - он всем интересовался, что не относилось к его обязанностям конюха - и отыскал молодого колхозника, когда Хромов менял обветшалые венцы в срубе колхозного колодца.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.