Специально для «Cмены»

В этом году Кэндзабуро Оэ исполняется пятьдесят лет, а свою первую литературную премию он получил, еще будучи студентом Токийского университета, ровно 30 лет назад. Признание к нему пришло очень быстро. Уже первые рассказы и повести принесли автору широкую популярность. Он стал кумиром японской молодежи, которая считала его выразителем мыслей и чувств «рассерженного поколения».

Биография этого писателя неординарна. Он родился в глухой деревушке, спрятавшейся в дремучих лесах острова Сикоку. В семье было семь братьев. Кэндзабуро родился третьим. От природы он был очень замкнутым, малоразговорчивым. Сверстники называли его «барсуком». Девяти лет Кэндзабуро пережил тяжелую душевную травму — смерть отца. После этого он целиком ушел в мир детских фантазий, в которых главное место занимала бушевавшая вокруг война. Сейчас это даже трудно себе представить, но только в 18 лет Оэ впервые увидел настоящий паровоз.

Достигнув совершеннолетия, Кэндзабуро решил попытать свое счастье в столице и поступил в Токийский университет на отделение французской литературы. Там и произошло рождение Оэ как писателя и активного общественного деятеля. Спустя 10 лет крупнейшее японское издательство выпустило шеститомник избранных его произведений. С годами количество написанных им книг росло, а вместе с ними рос и авторитет Оэ как одного из самых популярных и уважаемых литераторов Японии. Главная тема писателя — это проблемы молодежи, острейшие проблемы нашего века. Книги его широко известны не только в Японии, но и в нашей стране, где они неоднократно переводились и издавались.

Среди произведений Оэ есть повесть «Семнадцатилетие», о которой хотелось бы рассказать особо.

Она была написана в 1961 году и опубликована в журнале «Бунгаку Каи» («Литературный мир). Кэндзабуро Оэ написал ее под впечатлением злодейского убийства руководителя японской социалистической партии Асанумы, который пал от руки фашистского фанатика во время своего выступления на митинге. Убийцей был семнадцатилетний юнец. В своей повести Оэ показал, как юноша, отравленный ядом эгоизма и неудовлетворенного честолюбия, становится наемным убийцей.

Повесть, которая стала обвинением императорской системы, вызвала шумные литературные споры. Автор стал объектом нападок со стороны националистических кругов. Крайне правые угрожали Оэ физической расправой. В итоге крупнейшее в Японии издательство «Бунгей Сюндзю Синея» решило рассыпать набор уже анонсированной второй части повести, которая так и не вышла отдельной книгой. По сей день ни одно японское издательство не берется за выпуск этой книги...

Кэндзабуро Оэ не очень любит встречаться с журналистами, но, узнав, что просьба о беседе с ним исходит от советского журнала «Смена», согласился. Внешне он моложав. В черной густой шевелюре не увидишь даже искры седины. Среднего роста, худощавый. Говорит очень быстро. Из-за массивных темных очков на собеседника смотрят добрые и умные глаза.

— Вы вошли в японскую литературу как своеобразный глашатай «рассерженного поколения» 50-х годов. Что стало с ним? Кто пришел ему на смену в 80-х годах?

— То поколение, естественно, ушло. Хотя многие проблемы его остались. Я лично считаю себя представителем поколения, у которого война обожгла детство, и как писатель намерен и впредь выступать от его имени.

Конечно, каждая эпоха имеет свои отличительные черты. Каждое десятилетие накладывает свою печать на молодое поколение. Иногда приходится слышать, что характерной особенностью молодежи 50-х и 60-х годов была глобальная общность культуры. Дескать, «Битлз» были одинаково популярны в Нью-Йорке и Токио, Париже и Варшаве, Москве и Берлине, а молодые люди повсюду одинаково зачитывались Куртом Воннегутом, Все это действительно имело место, но, думаю, было бы неправильно делать вывод, что наличие якобы такой «глобальной общности» явилось главной отличительной чертой того времени.

По-моему, 50-е и 60-е годы запомнились, прежде всего, острокритическим отношением молодежи к существующему мироустройству. Это можно было наблюдать и в Японии, которая буквально содрогалась от высочайшего накала студенческих волнений. Поколение, вступавшее в жизнь, ниспровергало скомпрометированные старые порядки, лживую мораль и «сытую» культуру. Оно хотело утвердить новое, свое.

Сегодняшняя молодежь (я, естественно, говорю о японской) не хранит в себе духа бунтарства. Она не собирается ниспровергать «культуру взрослых». Ведет себя довольно чинно и послушно следует рекомендациям, которые дает телевидение. Думается, что в массе своей она, увы, социально пассивна.

— Ваши слова звучат несколько пессимистично. Может, в таких рассуждениях скрыто обычное ворчание представителя старшего поколения?

— Не думаю, ибо это довольно объективная картина. Но я далек от пессимизма. Более того, есть очень обнадеживающие симптомы. Прежде всего хотел бы начать с активизации молодежных организаций, в том числе студенческих, выступающих в рамках антиядерного движения. По-моему, это новое политическое явление, которое имеет тенденцию к росту. Это очень важно.

Надо сказать, что в японской молодежи традиционно были сильны два настроения: нигилизм и анархизм. Это были два начала — «отрицания» и «разрушения». В зависимости от времени и выдвигаемых им проблем эти начала играли либо более заметную роль в общественной жизни, либо уходили на задний план. Думаю, что 60-е годы характеризовались подъемом анархических тенденций в молодежном движении. Сейчас же чаще можно встретить нигилистические настроения в молодежной среде, особенно в ее радикальной части. Вообще нужно подчеркнуть, что одна из острейших проблем демократического движения в Японии состоит в его разобщенности. Молодежь тоже не является исключением.

— Вы упомянули об участии молодого поколения в антивоенном и антиядерном движении. Каковы формы этого участия?

— Прогрессивно настроенная японская молодежь и студенчество многое заимствуют у своих западноевропейских сверстников, и прежде всего это касается накала выступлений. Можно привести массу примеров, когда молодые люди устраивают манифестации, марши, митинги, выступления под лозунгами «Не допустим превращения Японских островов в поле войны!», «Превратим Японское море в море мира!». Широкий размах получило массовое движение по оказанию помощи жертвам Хиросимы и Нагасаки. Я также принимаю в нем участие. Уверен, что все эти выступления в защиту мира будут нарастать именно в текущем году, когда наша общественность отмечает 40-летие окончания войны и ядерных трагедий Хиросимы и Нагасаки.

При этом нужно иметь в виду, что антивоенное движение в Японии протекает в очень сложных условиях. Ведь правительство Накасонэ вопреки национальным интересам страны форсирует укрепление военного союза с США, направленного против СССР, и наращивает милитаристские тенденции в самой Японии.

Нужно обладать большим мужеством, целеустремленностью, верой в правоту своего дела, чтобы выступать в Японии против угрозы войны, за запрещение ядерного оружия. Приходится констатировать. что порой иные горячие протесты по поводу заходов в японские порты американских атомных авианосцев и других кораблей агрессии просто захлебываются. Бывает и так, что нигилистические настроения у некоторых групп молодежи сменяются унынием и пессимизмом. Дескать, все равно ничего не сделаешь...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.