- Езжайте в депо и ждите вызова на курсы, - сказал Богданову секретарь наркома.
Приехав домой, Богданов выспался и рано утром вышел к своему паровозу.
Был конец марта. Снег за городом быстро таял, вокруг полотна лежали поля в черных проталинах. С крыш сторожевых постов, мимо которых мчался богдановский паровоз, лились потоки, в лужах купались воробьи и голубя.
Возвращаясь с совещаний или съездов, Василий Богданов всегда испытывал чувство особенного, почти поэтического воодушевления. Он понимал, что ему легче работать с этим чувством, и он стремился распространить его вокруг себя. Повстречавшись у водозаборной башни на какой - нибудь станции со знакомым машинистом или кочегаром, он рассказывал ему о том, что слышал в Москве, кого в этот раз видел, рассказывал о Сталине, о встречах с Огневым и Кривоносом...
Но в эту весну, возвратившись с актива, Богданов не раз ловил себя на том, что, поговорив с кем - нибудь на общие темы: о Москве, о наркоме, о новых задачах, - он незаметно для себя начинал расспрашивать товарища, как он расходует уголь, смачивает ли шлак, умеет ли пользоваться песочницей, сам ли следит за фителями или доверяет помощнику.
Подав несколько советов товарищу, Богданов каждый раз отходил к своему паровозу в полном смущении: «Опять учить принялся... Что это у меня: призвание такое или просто наркомовская реплика заедает?..»
Он становился инструктором раньше, чем научился этому на курсах.
* * *
Свой прославленный на дороге паровоз «ФД» орденоносец Богданов водил в эту весну в еще лучшем состоянии, чем зимой. Теперь вместо нормы технической скорости 43 километра за час он доводил скорость пробега до 48 километров. Он учился экономить время на затяжных подъемах и вместо 17 - 18 минут проводил состав на трудном подъеме за 12 минут, за 10 минут, за 9 минут.
Он ни разу не рвал поездов, не проезжал семафоров, не взрезал стрелок, потому что совершенстве знал профиль пути и инструкцию наркома. Он не жег подшипников, потому что научил свою бригаду умело их крепить, держать в безукоризненном порядке смазочные бидоны и масленки; за фитилями он следил сам, никому их не доверяя, и на его паровозе никогда не грелись буксы. Когда газетные корреспонденты спрашивали его о причинах успеха, он коротко отвечал: «Седьмое чувство - бдительность». Но, когда подходил машинист из другой бригады и задавал такой же вопрос, он отвечал подробно, лез под паровоз, что - то обстоятельно показывал товарищу, к чему - то заставлял внимательно приглядываться.
С удивительной, не проявлявшейся в нем прежде наблюдательностью он отмечал все происшествия на дороге и докапывался до их причин. Теперь он держал ответ перед собой не только за собственный паровоз как прежде. Он по - хозяйски приглядывался теперь к чужим паровозам и замечал много неисправных машин. При виде грязных паровозов он огорчался, убеждаясь в том, что большинство машинистов пережигает топливо.
Некоторые машинисты, когда он заговаривал с ними, жаловались на свои паровозы, и в этих случаях Богданову стоило труда, чтобы сдержать себя, не разругаться с товарищами. Он отлично знал, что главное не в машинах, а в людях, которые ими управляют.
Один из отстающих паровозов особенно привлекал внимание Богданова: он следил за ним в депо, замечал его на встречном перегоне.
Машинисты этого паровоза не ладили между собой. Часто, подойдя к паровозу, Богданов слышал брань; в депо напарники склочничали, упрекали один другого в плохом уходе за машиной. И действительно, на паровозе парили сальники, стекла были разбиты. Было несколько случаев растяжек на подъеме.
Как удивился Богданов, когда узнал, что этот запущенный, усталый паровоз всего восемь месяцев назад пришел с завода.
Однажды Богданов, отозвав в сторону одного из машинистов этого паровоза, спросил:
- Ответь мне на один вопрос: что, твой напарник - враг?
Машинист, вытирая тряпкой руки, смолчал.
- И ты не враг, я знаю тебя хорошо, - продолжал Богданов. - Зачем же вы склочничаете?
Машинист угрюмо молчал.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.