«Вальдек-Руссо» снимается с якоря

– Вас требуют... просят... на кормовую палубу, господин адмирал. Там творится что-то ужасное.

Зеленоватые волны одна за другой катились вдоль бронированной обшивки крейсера. Глядя на них с борта, можно было подумать, что корабль отрабатывает назад, удаляясь под углом от берега. Но это только казалось. Туго натянутые якорные цепи удерживали «Вальдек-Руссо» на месте, в 900 метрах от береговой линии. Одесса по-прежнему оставалась в пределах досягаемости корабельных пушек.

Тханг поднял голову. Порывы свежего зюйд-оста бросали за борт слова адмирала, стоявшего на мостике. До матросов, напряженно слушавших его, долетало: «Приказ... мятеж... долг... дети мои...»

Тханг поискал глазами Симо. Тот находился неподалеку от адмирала и тоже взглядом искал кого-то в толпе. Увидев, наконец, Тханга, он едва заметно кивнул ему. Тханг потянул наружу засунутый за ремень кусок полотняной ткани и начал пробираться вдоль борта к флагштоку.

В это время на минной рубке появился канонир Лавье. Громко, стараясь перекричать шум моря и ветра, он обратился к адмиралу:

– Вы играете с огнем, адмирал. Мы все равно не будем стрелять в русских товарищей. У вас есть последний шанс. Прикажите сниматься с якоря. В противном случае...

– Что же будет в противном случае?

– Мы сдадим крейсер большевикам, а сами перейдем на их сторону.

– Правильно! – прогремело над палубой. В толпе матросов раздались крики: «Долой адмирала! 3а борт его!» Офицеры сбились в кучу у трапа, ведущего на мостик. В руках у них появились револьверы.

Тханг между тем оказался рядом с часовым, который должен был охранять кормовой флаг.

– Посторонись-ка, друг! – сказал ему Тханг.

Тот недоуменно уставился на механика, едва достававшего ему до груди, но послушался. Тханг выдернул из-за пояса кусок материи, быстрыми, точными движениями привязал два его угла к флагу. И все увидели, как вдоль лакированного флагштока плавно, без рывков и остановок, поднимается красное полотнище. Ветер расправил складки, и яркое пятно заалело на фоне серо-стальных труб крейсера.

– На красный фла-аг! – зычно, командирским голосом крикнул Симо.

– Виват! – откликнулись матросы. Одни бросали вверх береты, другие, сорвав красные помпоны, прикалывали их к груди.

А флаг, повинуясь рукам Тханга, перебиравшего фал, уходил все выше в небесную синь. Вот он вздрогнул, коснувшись клотика, и заполоскался на ветру – первый в истории красный флаг, поднятый сыном Вьетнама.

...Ранним утром 28 апреля 1919 года «Вальдек-Руссо» уходил в открытое море. В иллюминатор матросского кубрика смотрел на удаляющийся берег вьетнамский механик Тханг. Крупные брызги обдавали иллюминатор, земля совсем скрывалась за мокрой пеленой.

Тханг так и не ступил на эту землю.

Он вновь встретится с Одессой спустя много лет. Это произойдет в 1956 году, когда Тон Дык Тханг приедет в СССР с официальным визитом как председатель Постоянного комитета Национального собрания Демократической Республики Вьетнам.

Много испытаний выпало на его долю между этими двумя встречами. Большинство восставших моряков по прибытии в Тулон были отданы под трибунал. «Имена моряков, которые были в нашем Черном море, – писал В. И. Ленин, – связаны во всей Франции с воспоминаниями о русской революции: французские рабочие знают, что те, кто отбывает теперь каторгу во Франции, подняли восстание в Черном море, не желая быть палачами русских рабочих и крестьян».

Вместе с другими участниками восстания был арестован и Тханг. Выйдя на свободу, он добрался до Парижа, устроился на завод «Рено». В Париже в это время жил старый товарищ Тханга еще по сайгонской технической школе. Это был Нгуен Ай Куок. первый вьетнамский коммунист, который войдет в историю под именем Хо Ши Мина. Впоследствии на страницах издаваемой им газеты «Париа» подвиг матросов – участников восстания на Черном море – получит высокую оценку.