Ребята бегут, согнувшись, к рыжему пламени, похожему на большой бенгальский огонь. Вижу, что впереди Геня. Огненные блики уже вырвали из темноты его маленькую фигурку и мелькнули на лопате, которую он держит почему-то наперевес.
«Как в атаку...» - только и успел я подумать, потому что огонь, к которому мы бежали, вдруг подпрыгнул, и следом за резким грохотом кто-то мягко толкнул меня в лицо и живот...
Я стою на коленях и ошалело смотрю туда, где по-прежнему бушует пламя. Ребят не видно, и мне становится страшно, потому что я слышал, как по чердаку просвистели осколки...
Рядом поднимается Виктор, и я, двадцатитрех-летний вояка, спрашиваю:
- Что там случилось?.. - и показываю на огонь.
- Гранату приделали! - кричит он. - Осенью такие кидали... - И идет к бомбе.
Я делаю несколько шагов и спотыкаюсь.
- Геня!
Он лежит, протянув вперед руки, и мне кажется, что он хочет дотянуться до отлетевшей лопаты.
- Геня!
Я хватаю его за плечи, но он сам садится и шепчет мне в самое лицо:
- Я упал, просто упал. - Он держится двумя руками за ушанку. - Идите к бомбе, Витя не справится...
- Сейчас мы вернемся! - Я растерянно смотрю на него, поднимаю лопату и бегу к Виктору.
Он кружит около бомбы и старается ухватить щипцами за хвост.
- Тащи на песок! - кричит он. - Такую не подымешь!
Бомба была действительно большая, больше полуметра. Огненные брызги летели снопом, дымились на валенках.
- Бери под пузо! - кричит Виктор, ворочая бомбу.
И я, морщась от нестерпимого жара, стараюсь просунуть лопату между балкой и раскрасневшимся корпусом бомбы.
- Ближе к середине!
Но уже не поправишь... Приварилась лопата. Задымился черенок.
В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия Ланского «Синий лед» и многое другое.