- Как нам найти председателя? - спросили мы.

Человек в тяжелых сапогах, в зеленой шляпе, помятой, выгоревшей, лет двадцать тому назад служившей, видать, украшением какого-нибудь городского франта, повернулся к нам.

- Его нет. В МТС уехал. Коли вернется, так ночью... А вы, извиняюсь, кто будете? Ежели вопрос какой решить, может, и без него можно? Не землемеры часом?.. Островскому знакомые, поговорить бы хотелось с ним.

Слово за слово - познакомились, если можно назвать знакомством случайную встречу на дороге. Присев на завалинку, не спросив друг у друга ни имени, ни фамилии, разговорились довольно откровенно.

- Как живем, спрашиваете? - Человек в шляпе мял твердыми пальцами свой небритый подбородок. - Что греха таить, не красно! Я, к примеру, животновод. Все под моим глазом: и кони, и дойные коровы, и свиньи, и птица... Всех нужно кормить, за всеми нужен уход. Корму кругом много, да прибрать его к рукам нелегко. Нет рук. Нет людей в колхозе. Нынче народ на сторону глядит. Какой-нибудь паренек оторвался от мамкиного подола и сразу метит куда подальше, в ФЗО или ремесленное, деваха кончила едва семь классов, так обязательно или в техникум или делопроизводителем в какую там контору, и если ни туда и ни сюда, то лучше пойдет уборщицей, лишь бы не в колхоз. А сколько вот эта артель сапожная у нас рабочей силы отняла? Даже присказка по деревне пущена: «Их шило нас разорило». Остались в деревне старики и старухи да еще женщины с детьми, матери. С детьми-то с насиженного места скоро не сорвешься. А что с таких спросишь? Возьми скотницу... За ней десять коров закреплено, каждую обиходить нужно, накормить, напоить, почистить, навоз из-под нее выгрести. А она сунет в ясли охапку соломы да бегом домой, там у нее семеро по лавкам, мал мала меньше, их голодными из-за коров не оставишь. Вот и живи, поднимай животноводство. Раньше-то сенокосы кончали - еще рожь зеленая, как лук, стояла. Нынче уже убирать пора, а до сих пор косим. Нет людей, разлетелись, письма только на деревню пишут: мол, живем, работаем, на свою жизнь не жалуемся... Они-то не жалуются, а нам приходится.

- Как же быть?

- Кто его знает, как быть. Мы люди маленькие, мы сами смотрим, куда бы податься... В колхозе я на трудодень получу кило - полтора хлеба, - это хорошо, а то и шестьсот граммов. Если же мне на сплав податься, легко буду зарабатывать рублей по двадцать пять на день. Так подсчитай: на эти-то деньги больше пуда хлеба куплю. Есть мне расчет жить в колхозе или нет?..

- Ну, а если в колхозе жизнь поднять, придет обратно народ?

- Не все, конечно, но большинство вернутся. Как-никак - родной дом, прижитое место.

- Значит, чтоб был народ, надо жизнь поднять, а чтоб поднять жизнь, нужен народ.

- Вот-вот, куда ни кинь, всюду клин. Кольцо!

Пять лет назад Подосиновец был сравнительно небольшим селом. Теперь он вырос, появились целые улицы новых домов. Что за причина такого роста?.. Может, новый завод или фабрика выстроена близ села? Нет, как были раньше промкомбинат и маленький льнозаводик, так и остались. Вырос же Подосиновец за счет тех, кто ушел из колхоза, кто перетащил из деревни свой дом в райцентр. И про многих таких хозяйчиков трудно сказать, чем они занимаются.

Сегодня они стоят за прилавком в ларьке, завтра идут с топором к соседу подзаработать на ремонте крыши, послезавтра просто копаются на своем огородике...

Но я бывал в иных колхозах. Спросите в Вожгальском районе про известный колхоз «Красный Октябрь». «Ну, - скажут нам, - у них народу, что в Китае...» Там не упала жизнь, и люди идут не от них, а к ним. Да еще не каждого-то примут, еще посмотрят сперва, что за работник.

Животновод продолжал невесело говорить, мы молчали.

- Я в Подосиновец недавно ходил, в Стригинскую бригаду завернул. У нас с народом нехорошо, а у них и того не лучше. До войны, помню, в бригаде-то было человек шестьдесят, мужчин и женщин наполовину. А теперь мужчин в бригаде один, сам бригадир, а женщин - пять, и те старухи. - Он поднялся, протянул нам руку.

- Так как же нам председателя встретить? - спросили мы.

- Председателя сегодня не встретите. Оставайтесь до утра, к утру-то, знать, подъедет.

Но это не входило в наши расчеты. Мы решили ночевать близ села Яхреньга, а до него еще несколько километров отсюда. Видно, уж не удастся встретить Михаила Островского, а жаль: хотелось бы с ним поговорить.

Простившись с животноводом, мы закинули за плечи мешки, и пошли вдоль деревни, мимо домов, уставившихся в дорогу маленькими оконцами.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.