В добрый путь

- Это хорошо, что ты об этом думаешь. Не для меня, а для тебя хорошо. Только главное не в том, сколько пробыть, а как, как прожить - вот вопрос! И, между прочим, не только на фронте. Тут это быстрее видно, явственней как - то... А ты помнишь, говорили мы, как русский воюет?

- Все я помню, что вы говорите, - горячо отозвался Андрей.

Разговор, о котором капитан напоминал Андрею, произошел еще в Сватках, где стоял армейский госпиталь легко раненных. Капитана, по правилам, должны были эвакуировать в тыл, но он отказался. Тогда его поселили в одну из уцелевших хат. Андрей попал в этот же госпиталь, зашел навестить родню и там встретил раненого капитана.

Горбонос спросил Андрея, помнит ли он их разговор, и задумался, вспоминая недели, прожитые в Сватках у троюродной тетки Андрея Федосьи Антоновны.

Много хат пожгли фашисты, отступая. Всюду было тесно: хозяева, погорельцы, раненые, ребятишки в пестрых рубашонках и штанах, сшитых из маскхалатов... Тесно, но празднично по - весеннему.

Войдя в хату, Горбонос протянул девочке кусок сахару. Она взяла и попятилась.

- Ты не бойся, - наставительно сказала санитарка, провожавшая раненого. - Мы свои. Видишь? - показала звездочку на пилотке.

- Привыкли бояться, - словно извиняясь, сказала хозяйка.

Впервые за войну капитан устроился по - домашнему. Все ему нравилось: и ребятишки, и мягкий говор Федосьи Антоновны, и золотые косы соседской Галинки, зачастившей теперь в хату. Только Андрей неприятно удивил Горбоноса своей неюношеской сдержанностью. Парень словно бы и не дышал живительным воздухом освобожденного села, в глазах не радость, а какая - то сосредоточенность.

Федосья Антоновна рассказала, что Андрей, как только освободили их местность, добровольно ушел в армию, и стала просить, чтобы капитан взял Андрея в свою часть. Горбонос отмолчался. Случалось, что офицеры приводили из госпиталей в полк нужных людей, бывалых воинов; он сам однажды «сосватал» к себе отменного бронебойщика, но тут вроде гнаться было не за чем.

В один из последних перед выпиской вечеров Андрей сам попросился в батальон к капитану. Опять же сдержанно, колюче, как будто одолжение делал.

- Что - то ты больно хмурый, парень. Вялый какой - то, - не сразу ответил ему капитан.

Андрей стоял у притолоки - высокий, голенастый, как молодой петушок. Длинным ногам было просторно в кирзовых голенищах.

- Или на войне хмурость мешает? - усмехнулся он. - Веселого - то вроде мало.

- Э, нет! - на этот раз сразу откликнулся капитан. - Русский человек жить любит. Он и воюет живо. С умением. С огоньком. А если ты в бой как на казнь идешь, значит, только погоны на тебе, но ты еще не солдат. Таким только умереть можно, а победить нельзя. Верно? - повел Горбонос карим глазом на Галинку.

- Та, товарищ капитан! - протянула Федосья Антоновна. - Та с чего ж ему быть веселым?..

- Тетя! - перебил ее Андрей и, резко повернувшись, вышел из хаты.

За ним выскочила и Галинка:

- Андрий, а он женатый?

Андрей не помнил, что он ответил. Ему было не до ее глупостей. Опять тетка начнет рассказывать, как Андрей с сестренкой остались под немцем одни, как его немножко контузило и как эсэсовцы чуть не до смерти запорол» Катюшку...