Осенью Физик поступил на заочное отделение Новосибирского электротехнического института, выбрав радиотехнический факультет. Он сдружился с коллективом, с мастером у него сложились неплохие отношения. Через десять лет закончил четвертый курс.

Прошло пятнадцать лет. Физик стал асом домино и настольного тенниса (стол стоял в красном уголке), имел два хвоста за шестой курс и точил ту же деталь. Я встретился с ним, когда его рабочий стаж измерялся двадцатью двумя годами.

Ему сорок лет. У него третий разряд. Я знаю человека, который в двадцать лет имеет пятый разряд, а тут...

«Мне нет смысла его повышать, – говорит Петр Григорьевич и несколько секунд смакует мое удивление. – Меня такое положение устраивает. Я сдельщик. Моя зарплата зависит от выработки. За смену я должен обработать девять деталей; в час дня заканчиваю: все готово, план есть. Смена – до трех тридцати. После часа я ничего не делаю. Я, конечно, могу одолеть и двенадцать деталей, если буду работать весь день, но зачем? И потом, глядишь, двенадцать станут нормой. А зарплата? Зарплата прежняя. Вывод делайте сами... Поэтому мы и не торопимся перевыполнять план. Теперь по разрядам. Я могу и по четвертому, но зачем? Мне не надо. У нас вспомогательный цех, работа по низким разрядам, деньги нормальные. А насчет того, не чувствую ли я неловкость? Так ведь только один мастер знает, какой у меня разряд. А во-он тот, видите, седой, в кепке? У него четвертый, он тридцать четыре года здесь, и делает ту же работу, что и я».

...Он так и не окончил институт. Зато в семье порядок. Считает ли себя счастливым? «А бог его знает!.. » Однако впечатление сверхсчастливого человека он не производил. Но о том, что доволен жизнью, говорил совершенно искренне. И все же мне стало жаль его. Двадцать лет точить практически одну и ту же деталь!.. «Я мог бы освоить и более сложную работу, – сказал он, – но зачем усложнять себе жизнь?» По-моему, о таких людях и пишет в редакцию бригадир Уланов.

Я возвращался в гостиницу со сложным чувством. В жалости моей он, похоже, совсем не нуждается. Да и что я, собственно, его жалею? Человек нормально работает, приносит пользу... Другое дело – какую. Особо важную работу ему никто не доверит. Заболевшего аса он заменить не сможет при всем желании: умения не хватит. Не стремился к этому умению. А ведь мог бы и сам стать асом, человеком в цехе незаменимым. Не захотел. Не того жалко, что он в МГУ не поступил, – что загубил заложенные в себе способности. Жаль, что не ту пользу приносит, какую бы мог. А ведь сколько таких людей вокруг!..

Ну зачем ему карабкаться в передовики? Если бы все вышли в передовые, их бы назвали средними: эти понятия относительны во времени. Что вчера было рекордом, сегодня становится повседневностью, завтра – делом прошлого. Один мой приятель, штангист, кандидат в мастера спорта, постоянно сетует на то. что мог бы стать чемпионом мира со своим кандидатским результатом лет этак пятьдесят назад... Петр Григорьевич научился приспосабливаться, прихватывать в мелочах. Лукавя с нормировщиком, он обманывает и себя. Но себя оправдывает.

Точка зрения передовика

Что нужно для того, чтобы хорошо работать – любить труд, конкретное дело или достаточно овладеть определенной степенью мастерства? Этот вопрос я задал Герою Социалистического Труда бригадиру комсомольско-молодежной бригады монтажников новокузнецкого треста «Сибметаллургмонтаж» В. П. Бранцу.

– Я, например, – сказал Василий Павлович, – люблю хорошо работать. Вообще. Хоть оборудование монтировать, хоть полы мыть.

– Откуда же берется эта любовь?

– Это дело воспитания. Все начинается с детства.

– А если не привили любовь?

– Думаю, надо создать человеку условия, чтоб он захотел работать хорошо, чтоб у него возникло такое желание. Это зависит от многого. От наставника, от коллектива. Сначала заинтересуй, дай увидеть плод своего труда – будет работать хорошо. А чем больше делаешь хорошо, тем больше желание сделать еще лучше. Причем не просто больше, а именно лучше.

– Василий Павлович, а как вы относитесь к середняку?

– Я считаю, если правильно организовать работу, создать условия, загрузить хорошенько, – так тут и интерес появится, и работать будешь в полную силу.. Важно не просто формально, так сказать, выполнять план, важно работать с полной отдачей, постоянно совершенствуясь, тогда и, выполняя план, не будешь середняком. Середняк принципиальный – есть и такие – прежде всего человек равнодушный. Чему-то научился, а больше ни на что не замахивается. Что о таком сказать? Сочувствую я ему: никогда он не поймет радости большого труда. А эту радость в жизни заменить нечем. Некоторые спохватываются, да поздно бывает. Жаль их. Мы у себя в бригаде делаем все, чтоб у нас таких безрадостных работников не было.

Раз это возможно в бригаде Бранца, значит, возможно и в других коллективах. Давайте посмотрим, что для этого нужно.

Шаг вперед

С кем бы я ни беседовал на интересующую меня тему – в цехах ли, в кабинетах руководителей производства, с комсомольскими работниками, – явствовало одно: конкретную работу с середняками никто не ведет – о них никто вообще не вспоминает, они оставлены, как пишет Уланов, «в тени под лопушком». А результаты бывают плачевными. Например, на одном небольшом заводе ушли на пенсию сразу шесть ведущих сварщиков, и мгновенно встала острая проблема: кем заменить? Нет резерва, не подготовили. Передовики со своим многолетним опытом оказались как бы оторванными от основной массы работников...

В стране не хватает рабочих. Но еще больше не хватает высококвалифицированных. Поэтому в овладении передовым опытом одинаково заинтересованы и промышленность и сами люди. Просто мы порой не задумываемся над этим и подходим к вопросу формально.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.