Ученый XXI века

Бактериальный родопсин – своего рода насос, который поглощает световые кванты, перекачивает ионы водорода через клеточную мембрану. По сути дела, это первый известный науке случай непосредственной утилизации солнечного света живыми существами, не содержащими хлорофилла. Бактериородопсин – природная солнечная батарея, генератор ионных токов. Этот белок поразительно устойчив к различным внешним воздействиям. Весьма вероятно поэтому, что в будущем его удастся использовать в гелиотехнических устройствах, например, для опреснения воды.

Молекула родопсина под воздействием света обратимо меняет свою окраску. Это позволяет создать материалы с исключительно высокой разрешающей способностью, которые могут выдержать много циклов записи и стирания оптической информации. Уже сейчас разрабатываются такие материалы для использования их в качестве элементов памяти в ЭВМ новых поколений.

Успехи биотехнологии неоспоримы и велики. Но еще больше нерешенных вопросов. На земном шаре свирепствуют болезни, природа которых не разгадана до конца, а пути профилактики и лечения неизвестны. Неясны еще биологические основы старения и долголетия. Немало предстоит сделать биологам и для развития сельского хозяйства.

– Решение столь масштабных задач, пожалуй, под силу лишь крупным межотраслевым объединениям. Какая, на ваш взгляд, роль отводится личности в науке?

– Хотя в науке и работают крупные объединения, нельзя забывать, что это коллективы личностей. Кроме научных работников, над проблемой трудится и вспомогательный персонал. Бывает, что и рядовой механик подает идею, которая идет дальше воображения ученого.

Значит, и этот механик – личность, равноправный соавтор эксперимента.

Творчество в науке приобретает иерархически определенную структуру. Допустим, сейчас мы переходим от работ лаборатории к деятельности всего института. Далее цепочка выстраивается к коллективам нескольких научных учреждений, программам академическим, отраслевым, общесоюзным... Но какие бы сложные архитектурные построения они ни приобретали, все равно каждый предыдущий элемент определяет эффективность последующего. Наивно полагать, что в рамках, например, транснациональной программы лучше решать вопросы, если в ней забыто место института, лаборатории, отдельных исследователей. Такая программа теряет ориентацию, ибо утрачено понимание связей науки с творческим процессом.

Когда меня спрашивают, что такое хорошая научная работа, отвечаю: та, лучше которой нет в мире. В пионерских работах и содержатся бесценные зерна истины. С этих же позиций стоит рассматривать соотношение личности и коллектива, выявляя роль ученого в творческом поиске.

Ученый не только сегодняшнего дня, но и грядущего – это человек широких взглядов и, я бы сказал, решительных, масштабных действий. Университет – идеальное заведение для развития этих качеств. Он в силу своей универсальности как бы уравновешивает наблюдающуюся тенденцию узкой специализации в науке, заставляет специалиста шире и увереннее смотреть на проблемы. Ведь, работая в биологии, нельзя не вникать в вопросы современной физики, химии и математики. Поэтому будущее за университетской формой подготовки специалистов.

В стенах вуза студент должен получать информацию от создателей науки. Вот почему для ведения семинарских, практических занятий необходимо привлечение исследователей. Думается, подобная форма организации учебы в вузе поможет выпускнику университета не только ориентироваться в современных методах и проблемах науки, но и сразу же браться за дело. Потери времени на раскачку, адаптацию здесь недопустимы. Слишком большие скорости у нынешнего века, слишком высок темп работы в науке.

– Юрий Анатольевич, рабочий день ученого ненормированный. Видимо, потому что невозможно пронормировать мыслительный процесс. Ваша постоянная занятость должна была выработать у вас качества, которые помогают справиться с огромным объемом работы. Расскажите, пожалуйста, как строится ваш рабочий день, неделя, как вы отдыхаете?

– Пожалуй, сама жизнь заставила меня быть организованным. Поздним вечером и ранним утром привык мысленно «переживать» события предстоящего дня, иногда столь плотные, что приходится рассчитывать все буквально по минутам. Постоянный дефицит времени, возможно, и порождает некоторые недостатки характера. Признаюсь, их у меня немало. Прежде всего хотел бы избавиться от внешней эмоциональной несдержанности, резкости суждений, которые бывают свойственны мне в запальчивости дискуссии.

Нормальная неделя для меня складывается из двух полных дней в институте, одного в президиуме Академии наук. Остальные делятся пополам: до двух – в президиуме, потом до ночи – в институте.

В выходные немного меняю ритм жизни – езжу в наш научный центр Пущине Зимой люблю пробежаться на лыжах. Накатанной лыжне предпочитаю снежную целину. В районе заповедника можно уйти в лес километров на двадцать. Такая прогулка заряжает бодростью на неделю.

Там же, в Пущине, удается, отключив все московские телефоны, спокойно размышлять над научными проблемами.

Читаю много, в основном связанное с наукой. Просто потому, что у меня не хватает времени на остальное. Хотя и стараюсь следить за новинками. Но, к сожалению, немало оседает «на потом» в моей домашней библиотеке. Из беллетристики предпочитаю исторические произведения.

Перечитываю Пушкина. Ничего не знаю совершеннее его стихов.

– Юрий Анатольевич, вы играли в студенческом театре МГУ в пьесе «Встреча с Маяковским» главную роль и даже дебютировали на профессиональной сцене. Скажите, пожалуйста, испытываете ли вы воздействие искусства на собственное научное творчество?

– Занятия в студенческом театре, хотя они были и непродолжительными, мне кажется, научили ценить красоту в науке. Возможно, это происходило под влиянием крупных мастеров сцены, таких, например, как народный артист СССР Николай Константинович Черкасов. Николай Константинович был масштабным, незаурядным человеком. Подчеркиваю – не актером, о чем знают все, а крупной личностью. В гримерной он подолгу рассказывал мне о своей жизни, величии искусства.

Творческое начало – вот, пожалуй, что объединяет науку и театр. Не знаю, что в биологии больше люблю – огромные возможности постигать тайны живого или ее красоту. Возможно, именно из-за красоты живой природы ушел я в свое время из любимой химии. Меня влечет все эстетически совершенное.