Рассказы
В художественной самодеятельности школы всполошились: постановка «Танцы и песни наших бабушек», что называется, на носу, а большинство актрис еще не имеет старинных платьев. Дали клич по школе — всем - всем порыться в сундуках бабушек, поискать старину.
Елену Архипову, в другое время строгую и немного суховатую в отношениях с бабушкой, ныне не узнать. Она и полы в доме помыла, и половики перетрясла, и хотела было приняться за приготовление обеда. Но бабка, и так довольная ныне старательностью внучки, отстранила ее от печки, прозываемой русской и сохранившейся в доме Архиповых по настоянию той же бабушки, которая и родилась, и выросла на печке, и поныне уверена, что в ней и хлеба лучше удаются, и щи бывают повкуснее.
Елена принимает вид обиженной:
— Ну вот, а говорили, что в ваше время девицы и у печки управлялись...
Бабка не отрицает, что в ее время молодые люди, особенно девицы, имели о многом другое понятие но, зная характер внучки, собирает брови к переносью:
— Ты не юли, егоза, а говори, что тебе нужно... По глазам вижу, что неспроста ластишься.
И Елене доводится идти, что называется, в лоб:
— Бабушка, а у тебя старинная одежда есть?
— Это какая такая старинная? — В голосе бабушки явная обида.— Разве я уж такая старая, чтобы у меня были старинные вещи?
Елена чувствует, что дала промашку в словах, и старается вывернуться из неловкого положения:
— Да разве я сказала, что ты старая? Да если тебя поставить рядом с дедушкой, то еще за молодицу сойдешь.
И бабушка, и внучка хитровато и звонко смеются, а отсмеявшись, понимающе смотрят одна на другую, и вдруг бабушка вздыхает:
— Нет, внученька, в мое время про запас в сундуки ничего не прятали, потому как нечего было прятать.
Елена знает, про какое свое время говорит бабушка. Это когда она в недобрый сорок первый проводила дедулю, тогда бравого тридцатилетнего казака, на фронт, биться с супостатами, а сама взвалила на молодые плечи и дела колхозные, и свое хозяйство с тремя детьми и, как в присказке говорится, стала и бабой, и мужиком... Конечно, старины у бабушки нет и быть не может.
Елена уже начала скисать от предчувствия того, что не выступать ей в концерте школьной самодеятельности, но вдруг бабушка всплескивает руками:
— Да как же это я запамятовала-то! Есть у меня, внученька, платье, есть, давно хотела тебе показать.
При воспоминании о платье бабушка даже молодеет. Морщины у рта разглаживаются, а у глаз, наоборот, собираются в веселые лучики. Бабушка вытирает о фартук руки, хотя они у нее и так чистые, и семенит к заветному для Елены сундуку, приговаривая:
— Есть, есть одно белое платье.
Крышка сундука откидывается так, что хлопает по стене, и вот оно, белое платье, немыслимого для Елены покроя, с какими-то буфами на плечах и с напуском в талии.
— Мода была такая... строгая и гордая...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Навстречу XXVII съезду КПСС
Западногерманский журнал «Шпигель» удостоил своим вниманием «Смену»: опубликовал отклик на одно из наших выступлений
Повесть