Академик Михаил Алексеевич Лаврентьев:

1.

«НАУКА НЕ МОЖЕТ РАЗВИВАТЬСЯ БЕЗ ПОСТОЯННОГО ПРИТОКА СВЕЖИХ МОЛОДЫХ СИЛ. НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС ПОСТОЯННО СТАВИТ НА ПОВЕСТКУ ДНЯ НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ, РАЗРЕШИТЬ КОТОРЫЕ МОГУТ ТОЛЬКО УЧЕНЫЕ. ПОЭТОМУ КАЖДЫЙ НАУЧНЫЙ РАБОТНИК, ЕСЛИ ОН НЕ ЗАКОНЧЕННЫЙ ЭГОЦЕНТРИК, ДОЛЖЕН РАСТИТЬ И ВОСПИТЫВАТЬ ПРОДОЛЖАТЕЛЕЙ СВОЕГО ДЕЛА, РАСТИТЬ СВОЮ СМЕНУ».

2.

«НОВЫЕ НАУЧНЫЕ ИДЕИ НЕ ВАЛЯТСЯ С НЕБА, КАК МАННА НЕБЕСНАЯ. ОНИ РОЖДАЮТСЯ В МУКАХ И ТРЕБУЮТ ОТ УЧЕНОГО ОГРОМНОГО НАПРЯЖЕНИЯ И ДОВОЛЬНО ДЛИТЕЛЬНОГО ПЕРИОДА НЕПРЕРЫВНОГО ТРУДА. СКАЗАТЬ ОБ ЭТОМ ПОДВИЖНИЧЕСТВО, — НАВЕРНОЕ, БУДЕТ СЛИШКОМ ГРОМКО, НО В ИЗВЕСТНОЙ СТЕПЕНИ ВСЕ-ТАКИ СПРАВЕДЛИВО. ЭТО КАК В ПОЭЗИИ:

...ИЗВОДИШЬ ЕДИНОГО СЛОВА РАДИ ТЫСЯЧИ ТОНН СЛОВЕСНОЙ РУДЫ...»

3.

НАУКЕ ИЗВЕСТНО НЕМАЛО ВЕЛИКИХ ИМЕН, КОТОРЫЕ ИНТЕРЕСОВАЛИСЬ АБСТРАКТНЫМИ ИДЕЯМИ, ЧЬИ РАБОТЫ НОСИЛИ ОТВЛЕЧЕННЫЙ ХАРАКТЕР. ЭТО ПОНЯТНО И ЗАКОНОМЕРНО. И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ ПРАКТИЧЕСКОЕ ПРИМЕНЕНИЕ НАУЧНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ МОЖЕТ ПРИНЕСТИ ОГРОМНОЕ УДОВЛЕТВОРЕНИЕ ЛЮБОМУ УЧЕНОМУ. ПОЭТОМУ ОН ДОЛЖЕН ПОСТОЯННО ИСКАТЬ ВЫХОД ТЕОРЕТИЧЕСКИМ ОТКРЫТИЯМ В ПРОИЗВОДСТВО.

СУЩЕСТВУЕТ МНОЖЕСТВО «ПУТЕПРОВОДОВ», ПО КОТОРЫМ НАУЧНЫЕ ИДЕИ ВЛИВАЮТСЯ В ПРОМЫШЛЕННОСТЬ. НО ПРИ ЛЮБОМ ПУТИ ВАЖНЕЙШЕЙ ФИГУРОЙ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ ЯВЛЯЕТСЯ СПЕЦИАЛИСТ, КОТОРОГО ОТЛИЧАЕТ ГОТОВНОСТЬ И СПОСОБНОСТЬ СВЕЖО И ЧУТКО ВОСПРИНИМАТЬ НОВЫЕ РЕШЕНИЯ, БЕРЕЖНО ВЫНАШИВАТЬ ИХ И ДОВОДИТЬ ДО ЗАВОДСКИХ ПОТОЧНЫХ ЛИНИЙ, ПОЛЕЙ, ФЕРМ».

 Нестандартная ситуация

 Восточная мудрость утверждает: самое лучшее, что оставляет человек людям, — это все-таки люди, а главное наследие ученого — его ученики. В день семидесятилетия М. А. Лаврентьева — оно отмечалось 19 ноября прошлого года — многие пытались подсчитать вклад юбиляра в советскую науку. Назывались основанные им исследовательские институты, перечислялись наиболее важные научные труды и новые направления поиска, которые они открывали. Но стоило заговорить о его учениках — все подсчеты заходили в тупик. Не только потому, что у него много учеников — академиков, докторов и кандидатов наук. Если бы дело касалось только их научной деятельности, все было бы проще. Но его ученики уже сами имели учеников, а те, в свою очередь, тоже успели обзавестись учениками. И через всю эту многоярусную и разветвленную систему, которую можно обобщенно назвать «школой Лаврентьева», прослеживался главный девиз ее основателя: нет ученого без учеников.

С одним из плеяды Лаврентьева я познакомился в Академгородке.

Любимые слова Владимира Михайловича Титова — «спектр» и «стандарт» и все производные от этих корней. Не скажу, что в разговоре он густо пересыпает ими речь, но если уж захочет выделить что-то, то не скажет «необычное», а только «нестандартное». Например, «нестандартная ситуация при приеме студентов в НГУ и их последующем распределении». Или «нестандартный человек». Это уже о своем товарище-исследователе, который всегда ищет оригинальные решения. Он не скажет, что для оценки работу абитуриента нужно рассматривать со всех точек зрения. Обязательно: «Важен спектральный анализ работы».

Сначала показалось, что это обычные словечки из лексикона физика. Но позже понял, что дело не только в физике.

Сама обстановка, в которой приходится работать Титову, нестандартна. Он доктор наук и заведующий лабораторией высокоскоростных процессов в Институте гидродинамики. По совместительству он еще профессор и декан физического факультета Новосибирского государственного университета.

Я встретился с ним в горячую пору распределения пятикурсников, когда у любого декана голова идет кругом от неразрешимых ситуаций, которые все-таки решать нужно. А у Титова к тому же, кроме деканских забот, была еще и основная работа со своими проблемами. И все-таки он не показался мне загнанным, измочаленным перенапряжением и нервотрепкой. Он даже без особого труда нашел время для нашей встречи. Спросил, когда мне будет удобней, и сразу же согласился с этим часом.

Это тоже выглядело нестандартно.

А позже, беседуя с ним, я часто еще вспоминал это определение.

Если говорить коротко, Академгородок — редкий сплав научно-исследовательских институтов с учебным вузом. Дело не в территориальной близости, а в том, как прочно переплелись интересы НГУ и многочисленных НИИ. Иной раз трудно заметить, что они по-прежнему находятся в подчинении разных ведомств: Министерства высшего и среднего образования и Академии наук СССР.

Будущих исследователей новосибирского опыта наверняка поставит в тупик непонятный факт: занятия в НГУ начались за год до официального открытия университета, задолго до того, как был заложен фундамент его здания. Случилось это осенью 1958 года, когда первые поселенцы Золотой Долины организовали для строителей Академгородка подкурсы для поступления в университет. На них преподавали вчерашние выпускники МФТИ В. Титов, В. Кузнецов, Ю. Тришин, Е. Биченков, кандидаты наук Б. Войцеховский и Д. Дерибас.

Мысль Лаврентьева шла гораздо дальше простой подготовки рабочих к грядущим вступительным экзаменам. Он знал, что будущему Академгородку потребуются молодые талантливые ученые, и постарался с самого начала отработать самую оптимальную схему подготовки научных кадров.

Всякое обучение есть система. Каждая система состоит из слагаемых. С присущим ему умением Лаврентьев выделил из них два главных: учителя и ученики. Будущие учителя приехали с ним, и он задал им первую задачу, первый практикум в освоении новой для них профессии.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.