– Растет будущий студент-вахтанговец.

Всерьез этих его слов я не принимал, относил их за счет доброго ко мне отношения Василия Васильевича.

Много лет спустя понял, какое огромное значение

имеет доброта в нашем деле. Да и в нашем ли только? Доброта тех, кто тебя окружает – дома ли, на работе, – чудеса творит. Человек начинает верить в себя и способен многое в жизни сделать. Но главное – доброта одного рождает ответную реакцию другого. Увеличивается площадь доброты! Надо только, чтоб это была бескорыстная доброта. Не люблю добреньких людей, они несут в себе тайну, которой следует иногда опасаться.

Гуза был бескорыстно добрым человеком. Он искренне любил нас, водил на репетиции и спектакли в театр Вахтангова, потом подолгу разговаривал с нами о том, что мы видели.

Видел, как репетировал Кутузова Б. В. Щукин. Смерть помешала Борису Васильевичу сыграть в этом спектакле. Роль Кутузова играл прекрасный актер Державин, отец актера нашего театра Михаила Державина.

Когда видел Рубена Николаевича Симонова в роли Дон-Кихота и Горюнова в роли Санчо Пансы, немел от восторга. А тот же Симонов в спектакле «Много шума из ничего»! А Щукин в спектаклях «Человек с ружьем» и «Егор Булычов»! Забыть такое просто невозможно. Это не только ярчайшие впечатления юности. Мы нравственно взрослели после этих спектаклей, после встреч с такими актерами.

...Ну каким бы я был мальчишкой, если бы не любил кино? Любил, конечно. И смотрел многие фильмы по нескольку раз. Попробуй не посмотри, если это «Путевка в жизнь», «Мы из Кронштадта», «Чапаев», трилогия о Максиме, «Суворов», «Цирк», «Веселые ребята»... Что вы! Очереди у кинотеатров! И пол-очереди – из мальчишек!

Но я не только смотрел фильмы, я и... снимался в них. В массовках. Был и солдатом в «Суворове», и крестьянским мальчиком в «Минине и Пожарском»... Снимался в фильмах «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году», изображал матроса, рабочего. Стрелял, прыгал, плавал, штурмовал.

Наивно-прекрасная пора... Однако пора порой, но надо было помогать семье. Десятый класс я заканчивал в вечерней школе, потому что поступил учеником токаря на 2-й подшипниковый, завод, в ремонтную мастерскую.

Когда впервые пришел на завод, сразу почувствовал: тут надо отвечать за все, что делаешь, ученик ты или директор. Ответственность – первое ощущение, восприятие производства.

Месяцев шесть был учеником. Мой мастер, дядя Миша, запомнился мне тихим и застенчивым человеком. Помните фильм «Наш дом»? Так вот, дядя Миша в какой-то степени – прообраз моего героя Ивана Ивановича Иванова. По крайней мере, работая над этой ролью, я старался подробнее вспомнить дядю Мишу, его манеру общения с людьми, характер, голос, походку... Учил он меня старательно, не торопясь, не раздражаясь, если я что-то не понимал. Он все умел в своем деле и все знал в нем до последней детали, но оставался неправдоподобно скромным человеком. Мастер. Настоящий мастер, рабочий человек. С огромной внутренней собранностью, культурой. На завод всегда приходил чисто выбритым, элегантно одетым, аккуратнейшим образом вешал костюм в личный шкаф. Никогда не курил у рабочего места, хоть это и не запрещалось. В каждом его слове, движении чувствовалась уверенность в себе, уважение к своему делу. Вообще – уважение к труду. Он и нас, учеников, учил не просто токарному делу, но – трудиться, уважать труд.

Уже в военные годы, вернувшись после ранения в Москву, я пошел на завод. В нашей мастерской никого из тех, с кем я работал, не было. У станков стояли женщины и совсем юные ребята...

В 1940 году меня призвали в армию. С первых же дней службы понял: армия – это труд. Дисциплина и труд. Позже война убедила меня в этом окончательно.

Служба моя началась в Саратове, затем перевели в Оренбург. Там и застало меня известие о начале войны. Короткая подготовка в зенитно-артиллерийской школе – и на фронт. А возраст – всего девятнадцать.

В июле нас сформировали и направили на 2-й Юго-Западный фронт – харьковское направление. Прибыли оборонять небольшой городок. По тем, кто уже воевал, понял: тут «жарко». Окопались. Силища на нас шла – не сосчитать. Почти вся дивизия полегла в тех боях. От нашего взвода человек шесть или восемь в живых осталось.

В памяти – первый бой, первая атака. Первые ее минуты. Был я заместителем командира взвода, старшим сержантом. Служил в нашем взводе Алик Рафаевич, тихий такой парень. До войны он учился на операторском факультете у Романа Кармена. В той атаке бежал он недалеко от меня, и мы перекрикивались: Проверяли, живы ли. И вдруг:

– То-о-оли-ик!

Обернулся. Алик падает. Пуля попала в голову. Наповал. Психологически я не мог себе представить, что Алика уже нет. Только что был – и нет. И сейчас еще трудно себе представить. Мне нынче шестьдесят исполняется, а он так и остался двадцатилетним. Навсегда.

Рядом кто-то кричал:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.