Утром в цехе я подошла к столу, за которым работал Седин, и сразу же заговорила о том, что никакие «секреты» не помогут при разметке, что нужен математический расчет каждого настила. Схватив кусок мела, я стала писать на столе длинную колонку цифр...

- Математика, говоришь? - В глазах мастера читалась скрытая насмешка. - Интегралы, радикалы и всякие там кардиналы? Все языком болтаешь?

- Почему это «болтаешь»? - обиделась я. - Вот Короленко, и тот пишет... Без математики не обойтись.

- Занимайся своим делом! - жестко сказал Седин. - Где была твоя математика, когда ты экзамен в техникум сдавала?

У меня похолодели руки. Должно быть, я очень сильно побледнела, потому что услышала чей - то испуганный голос: «Глядите, ей дурно!...» Я повернулась и пошла. Мне показалось, что в цехе стало совсем темно, и, наверное, от этого я два раза сталкивалась с кем - то, покуда добралась до двери...

Вечером ко мне домой пришли Иван Михайлович, Шура, Таня и Лида. Иван Михайлович успокаивал меня:

- Ты пойми, Люся, он давно здесь работает. И все делают так, как он скажет. Ему и лестно. А ты хочешь все это зачеркнуть. Поставь - ка себя на его место...

Я смотрела на Ивана Михайловича, на своих подруг, с которыми кончала школу и поступала работать на фабрику, и на сердце у меня становилось теплее.

- Но ведь я хотела как лучше! А вы, Иван Михайлович, здорово придумали насчет математической интерполяции...

- А тут все уже придумано, - пожал плечами Аникин. - Теперь надо просто считать.

- А считать придется ой - ой! - сказала Лида.

- Считать придется действительно много, - согласился Аникин. - Но вы только представьте, что получится! Поступит на фабрику отрез, а его целиком в дело! До кусочка! Сейчас из сорока метров ткани десять уходит в мусор. Понимаете, какая будет экономия? До конца года - не меньше двух миллионов!

После ухода подруг и Ивана Михайловича я взяла старые школьные конспекты и открыла тетрадь с надписью: «Четверг. 17 ноября. Интерполирование». «Интересно, - подумала я, - что сказала бы учительница, узнав, сколько мне предстоит считать? Ведь нужно было сделать не меньше семи тысяч вычислений, скучных и однообразных...»

Так началась работа, потребовавшая терпения, терпения и терпения. Потянулись дни, чем - то похожие на школьные. Я возвращалась с работы и сейчас же начинала считать.

Приходилось искать величину одного из неизвестных, задаваясь значениями двух других. Все вычисления поразительно походили одно на другое. Я постоянно думала о них. Мать говорила, что с лица у меня не сходит выражение постоянной озабоченности. А меня страшило только одно: вдруг расчеты окажутся неверными?

Каждый новый отсчет я подчеркивала красным карандашом. Это значило, что к таблице, состоящей из длинного математического ряда, прибавлялся новый кирпичик.

Цифры, цифры, цифры... Они заполняли страницу за страницей. Исписывалась тетрадь за тетрадью. И в конце каждой тетради помещалась таблица. А когда было сделано больше трех тысяч вычислений, мы решили проверить правильность расчетов и условно разметить несколько настилов...

... И вот я смотрела на длинную цепочку огней, протянувшихся вдоль шоссе, и думала, что все наши усилия были напрасными, что все пропало.

Пора было возвращаться в цех...

У стола девушки плотным кольцом окружили Ивана Михайловича.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.