«Сужу о друге по вершинам»

Николай Старшинов| опубликовано в номере №1482, февраль 1989
  • В закладки
  • Вставить в блог

В свете этих строк становятся понятнее его многие иронические стихи, такие, скажем, как «Ворон» и «Волшебник», «Ты, как в окно...», «За мою гениальность», «Тапочки», «О литературных влияниях».

Я говорил о тех чертах Глазкова, которые в первую очередь бросаются в глаза и о которых писать легко. И наиболее самобытные черты поэтического лица Николая Глазкова проявились в стихах, связанных с его биографией, с подробностями его жизни. И здесь самые дорогие удачи приходили к поэту в редком и трудном жанре иронической лирики. Стихи, относящиеся к этому жанру, построены, как правило, на парадоксальном сочетании смешного, нелепого и трогательного, откровенного, сложного и примитивного.

Даже стихи о творчестве у него не обходятся без подспудной иронии, которая так запрятана, что некоторые читатели, не поняв ее, могут подумать о его самовосхвалении.

Вот как кончается, например, трагическое стихотворение «Боярыня Морозова»:

У меня костер нетленной веры,
И на нем сгорают все грехи.
Я, поэт неповторимой эры,
Лучше всех пишу свои стихи.

Да, здесь можно было бы увидеть и самовосхваление, если не учесть одного: «Лучше всех пишу свои стихи»! Ну, конечно же, свои стихи (а не вообще стихи) пишет лучше всех. А кто же напишет его стихи лучше?!

У Н. Глазкова есть немало стихов, полных трагического ощущения жизни. Например, в его «Девятой поэме», которую он множество раз переписывал, перекраивал, убавлял, прибавлял, рассыпал на отдельные стихотворения.

Начиналась она необычно:

Современная война
Происходит в городах.
И она похожа на
Размышленье о годах.
Тех, которые
Ушли ото всех,
Тех, которые
Не знают утех,
Тех, которые
Бога бред...
Моя жизнь — история
Этих лет.

Потом в поэме шли хохмаческие строки о любви. А потом опять удивительно грустные:

Движутся телеги и калеки,
Села невеселые горят.
Между ними протекают реки,
Реки ничего не говорят.
Рекам все равно, кто победитель,
Все равно, какие времена,
Рекам, им хоть вовсе пропадите —
Реки равнодушнее меня...

А потом шли частушки о союзниках, тянущих с открытием второго фронта:

Ура! Да здравствует
Союзная флотилия.
Она десантствует
На острове Сицилия.
Победоносно
Входит в города...
Лучше поздно,
Чем никогда!..

Конечно, это смешно, но ведь и горечь в этом есть необыкновенная.

Ведь пока они тянули с открытием второго фронта, сколько наших солдат погибло, защищая Европу...

Литературная судьба Н. Глазкова сложилась непросто.

Николай Иванович Глазков родился в 1919 году в городе Лысково Горьковской области, на Волге. В 1923 году семья Глазковых переехала в Москву. Здесь он учился в средней школе, а потом в Литературном институте имени Горького.

Во время войны Глазков был освобожден от воинской службы по болезни. Он окончил Горьковский педагогический институт и преподавал в селе Никольском русский язык и литературу.

В поэтической среде его хорошо знали, цитировали, на многих своих сверстников и на следующее поколение его поэзия оказала большое влияние.

А вот публиковался он чрезвычайно мало.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Гнездовье

Заволжские самородки

Казнить или помиловать?

Александр Кулешов о смертной казни

«Надо помнить о России…»

Евгений Беренс: присягнувший на верность революции