Жена и дети еще спали, когда Мухаббат осторожно, чтобы не скрипнуть дверью, вышел из дома. Он любит эти утренние часы, когда с гор стекает прохлада, гаснут звезды и прозрачно-молочная, почти воздушная луна и все шире, все ярче разгорается полоска зари за каменистыми вершинами отрогов Памира. До начала смены еще много времени, вокруг ни души, даже Вахш шумит приглушенно, и можно не спеша обдумать, что и как сделать сегодня, да и вообще...

За размышлениями Мухаббат и не заметил, как город проснулся, весь лучистый, сверкающий от утренней свежести. Недаром таджики дали ему имя Норак (Нурек). От слова «нор», что значит «огонь», «свет».

Но если бы не Станция, рассуждал Мухаббат, кто бы заметил маленький, будто бы в насмешку заброшенный аллахом чуть ли не на «крышу мира» кишлак Нурек? Единственным светильником в этом горном крае служил очаг, разведенный в кибитке дехканина. Да еще костер, охранявший в темные ночи покой чабана, забредшего с отарой на дальние пастбища.

В старину течение Вахша сравнивали со стрелой, пущенной могучей рукой Рустама, чьи подвиги воспел бессмертный Фирдоуси в своей «Шахнаме». Говорили тогда так: кто изменит направление бега реки, у того будет счастливая судьба. Изменили его, покорили своей воле строители, перегородив реку трехсотметровой плотиной. Такие, как Герой Социалистического Труда, бригадир бетонщиков, делегат XXVI съезда партии Мухаббат Шарифов.

Чем была прежде Яванская долина, Мухаббат прекрасно помнит. От зноя почва здесь так нагревалась, что и сквозь обувь обжигало ноги. Люди часами стояли у колодцев за сочившейся по капле солоноватой водой и делили ее между собой пиалами. А сегодня безводная в прошлом степь превратилась в оазис.

А сам Мухаббат? Разве не достиг таких вершин, о которых он, сын простого дехканина, и мечтать не мог?!

Может, все с имени началось, которым нарекли его? Оно ведь звучное, поющее, как струна дутара. Мухаббат в переводе на русский означает любовь. По древнему таджикскому поверью имя, данное отцом ребенку, определяет весь его жизненный путь.

Вообще-то отец ласковое имя для дочери приберегал. Сын уже у него был, и он очень ждал девочку. Но родился опять мальчик.

– Эх, была не была, – махнул рукой Шариф, – пусть остается Мухаббатом. Суждено, значит, так. И, наверное, к лучшему. Когда любовь в делах сопутствует, можно горы свернуть. Счастливым будет. Так ведь, Мискол?

Жена согласно закивала головой. Уж она-то наверняка знала, какое это счастье – любовь. Потом, много лет спустя, Мухаббат прочтет у Льва Толстого: «Талант – это любовь. Кто любит, тот и талантлив», – и подивится совпадению мыслей великого писателя и своих родителей.

Отец и мать... Их давно нет. Он сам рано стал отцом: вначале для младших братьев и сестры, которым заменил умерших родителей, потом для собственных детей. Через все годы пронес он верную любовь к тем, кто даровал ему жизнь. Сколько воспоминаний связано с ними!

– ...Бегите скорее, дети, отец вернулся!

Мискол показала сыновьям на дорогу, а сама захлопотала у казана. Муж возвратился из дальней поездки в райцентр, куда возил колхозное зерно. Устал, пропылился насквозь, проголодался, а чем ей накормить своего Шарифа? Кроме замешанной на отрубях жидкой похлебки и нет ничего. Ох, горе-горе! Но, может, скоро посвободней вздохнем? Строгий начальник приезжал, говорил, что недолго осталось ждать конца войны. Будь она проклята!..

А Мухаббат со старшим братом Ахмадом наперегонки мчались по серой от пыли дороге, спеша к приближающемуся человеку на осле.

– Отец, отец! Он заулыбался, соскочил с осла и раскинул руки, обнял сыновей. На этот раз отец привез не только леденцы, но и интересные новости.

– Скоро, – сказал он, – начнем строить дорогу на Орджоникидзеабад.

– Какую дорогу? – с любопытством спросил младший сын. – Зачем?

– Помнишь, я рассказывал, как сюда еще до войны геологи приезжали. Говорили, что со временем будут на Вахше строить электростанцию. Значит, пришло это время. А пока дорога нужна, чтобы все необходимое сюда завезти...

Уже повзрослев, Мухаббат прочел про те тридцатые годы, когда сюда приезжали геологи. Экспедиция работала на левом берегу Вахша, а с правого за ней злобно следили глаза басмачей. Порой завязывались перестрелки...

Какие же они близкие, эти далекие годы, думает Мухаббат. Он нередко заходит в городской сквер и подолгу смотрит на кусок скалы под стеклом, где начертан профиль Ленина. Это память о тех, кто начинал строительство. И наказ продолжать их дело.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.