Стрела Рустама

У Дома культуры тоже стоит памятник – глыба красного песчаника с обозначенной на ней датой перекрытия Вахша. Это дань уважения всем тем, кто возвел Станцию, а значит, и ему, Мухаб-бату. Два простых камня, но напоминают они о человеческом разуме и человеческой силе, которым покорна стихия. Напоминают о нерасторжимой связи поколений.

Впервые Мухаббат ощутил ее, когда в конце войны отец и другие жители кишлака вместе с приезжими русскими вышли на строительство дороги.

Однажды после уроков Мухаббат уговорил приятелей спуститься в Пулисангинское ущелье. Робко остановилась стайка черноглазых загорелых ребят поодаль от походившей на танк машины, которая с пулеметным треском вонзала свои щупальца в камень, окутываясь при этом облаками пыли. Они еще не знали, что это буровая установка, и, словно зачарованные, следили за ее работой. В тот день Мухаббат перезнакомился со многими рабочими и, хотя не совсем еще хорошо понимал русский язык, ощутил дружеское участие к нему, деревенскому мальчишке.

– Вот закончишь учебный год, – сказал на прощание один из новых его знакомых, – и приходи к нам работать.

– Да я ничего не умею, – робея, ответил Мухаббат.

– А мы на что? Научим. Вместе ГЭС будем строить...

Целое лето Мухаббат пробыл в изыскательской партии. Вместе с рабочими переправлялся в раскачивающейся люльке через бурлящий Вахш, бродил по горам с теодолитом, вел рабочие записи экспедиции. А следующим летом устроился разнорабочим в строительную бригаду, встал к бетономешалке.

Первую бригаду из местных таджикских ребят сколотил Василий Дегтярев. Русский парень, он прекрасно овладел таджикским, сразу нашел общий язык с местной молодежью. А Мухаббат попал к Хайоту Салихову, где тоже в основном таджики работали. А ведь мулла внушал, что аллах запрещает таджику идти на стройку, забираться в чрево земли. На головы парней сыпались проклятья, набожные старики плевали им вслед. Но сами же таджики и оказали мулле противодействие.

– Покрутился-покрутился мулла, – с улыбкой рассказывает Мухаббат, – и решил переквалифицироваться. Только не в управдома, как Остап Бендер, а в бригадира, раиса – так он сам себя называл. Горисполком поставил его заведовать кладбищем.

Шутка шуткой, но тогда, в начале шестидесятых, на строительстве Нурекской ГЭС происходил важный процесс: становление многонационального рабочего коллектива. Мухаббат был одним из первых таджиков, кто пришел на стройку, за ним и его товарищами потянулись другие. Вначале только парни, потом и девушки.

...Умер Хайот Салихов. Ребята как осиротели. Ведь это именно он дал им крылья, сцементировал бригаду крепче лучшего раствора. Но надо было работать дальше, продолжать начатое Хайотом. И бригадиром избрали Мухаббата Шарифова. Шел 1963 год.

Теперь, спустя двадцать лет, Мухаббат с улыбкой вспоминает первые месяцы своего бригадирства. А тогда ему было не до смеха.

– Столько ошибок наделал, – признается. – Спасибо, люди помогли.

Сидел он как-то на скамеечке у «Казанского вокзала». Так, когда города еще не было, называли чайхану, стоящую на перекрестке трех дорог. Данное кем-то с легкой руки название так прилепилось, что и письма слали с таким адресом: «Нурек, Казанский вокзал». Сидел он, стало быть, невеселую думу думал, что вот, мол, вроде старается, а дела в бригаде не очень-то идут...

– Какой ты кислый, бригадир, – сказал ему подсевший старик таджик из его бригады, – как незрелый тутовник. Хочешь, совет дам? Вкалываешь ты, как вы, молодые, говорите, за троих.

Остуди свой пыл. Во все места не поспеешь. Ты что, людям не доверяешь? Ой, как плохо! И они тебе доверять не будут. Вместо того, чтобы самому везде дыры затыкать, людей правильно расставь, организуй дело. На то ты и бригадир. Приглядись к каждому повнимательней, найди путь к сердцу. А то вот и меня вчера рассердил. Беги, говоришь, скорее бетон мешать. Но я же не мальчик, чтобы, задрав штаны, бежать. Подошел бы уважительно, о здоровье справился... Я бы тебе на этой мешалке столько бетона накрутил... Вот так, сынок...

– Прости, дедушка, торопился очень... – Мухаббат покраснел и приложил правую руку к сердцу – знак особого почтения.

– А ты не торопись, когда с людьми говоришь. Оно так быстрее получится.

Хороший урок получил бригадир. А сколько их еще было, пока сам не почувствовал, что настоящим руководителем стал?!

Машинный зал Нурекской ГЭС, рассказывал главный инженер управления строительством Валерий Низамович Махмадиев, был почти готов, когда случилась беда. Загорелся кабель. Пожар охватил несколько этажей. Когда потушили, внутрь страшно было зайти. Побеленные и покрашенные стены покрылись черной спекшейся массой. Срочно стали их обдирать. Несколько бригад поставили. Но скребки и щетки, которыми пользовались строители, оказались малопригодными для этого дела. Тогда заместитель начальника управления строительством Михаил Кириллович Власов предложил перевести сюда бригаду Шарифова.