– Так-то вы за хлеб-соль благодарите?.. Что же нам, по миру идти?.. Спасибо, Егор Афанасьич, уважили!.. Спасибо!.. – говорила она, отвешивая Трубникову поясные поклоны. – От детишек, племянничков ваших, спасибо!..

– Хватит дурочку строить, – холодно сказал Трубников, когда Доня распрямилась после очередного поклона. – Меня на это не возьмешь. Слушай по-серьезному, Семен. Если бы я и захотел, мне тебя от работы не освободить. Не может брат председателя лодырничать, когда другие вкалывают. Ясно? Лучше сам скажи, какая тебя работа устраивает.

Семен молчал, потупив голову.

– «Участок отберем»! Может, еще из дому выгоните? – спросила Доня деловито.

– Это ваша собственность, – ответил Трубников, – колхоз тут ни при чем. Если же обо мне говорить, то и у меня нет на него никаких прав, и точка.

– Я в ночные сторожа пойду, – разбитым голосом сказал Семен.

– Ладно, будешь сторожем. По твоим преклонным годам самая подходящая должность.

– Ты насчет дома правду сказал? – тем же больным голосом спросил Семен.

– Конечно, –пожал плечами Трубников.

– Тогда, – сказал Семен, и глаза его окровянились бешенством, – катись отсюдова к чертовой матери, чтобы духу твоего поганого не было!

– Ловко, братуша! – одобрил Трубников. – Молодцом!

Он взял с лавки вещевой мешок, шагнул к порогу.

– Племянник мой старший пусть завтра вовремя на работу выйдет, иначе штраф.

И захлопнул за собой дверь.

На улице было темно, но не так, как в прошлую ночь, когда он впервые вступил в Коньково. На западе дотлевал закат, и небо в еле видных звездах еще не набрало черноты. Крепко пахло бродящей жизнью земли. Куда податься? К дедушке Шурику, в его хибарку над Курицей? Мало радости коротать ночь с пьяным стариком. К Ширяеву? У того семья большая, еще стеснишь. К молодому парню-инвалиду? А где его найти?..

Отделившись от плетня, на Трубникова с придавленным, нутряным рычанием кинулась собака и, слышно поведя носом, вильнула хвостом и затрусила прочь. Неужто за день, что он мотался по деревне, псы уже признали его за своего? С собаками оказалось легче поладить, чем с родным братом. 6 сущности, он может постучаться в любую Дверь, ему везде дадут приют...

Трубников медленно брел по улице. Во всех уцелевших домах горел свет, люди ужинали. Может, устроиться в сгоревшей школе? Над правым крылом сохранилась кровля. Сложить по-походному костерик – милое дело! Пока он управится с этим одной рукой, как раз и ночь пройдет...

– Егор Афанасьич! – услышал он из темноты низковатый, полный, грудной женский голос.

На крыльце дома под новой тесовой крышей, светлеющей в сумраке, стояла женщина, придерживающая рукой у горла белый, тоже будто светлеющий вязаный платок.

– Добрый вечер, – сказал Трубников, подходя.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.