Карамат-опа, сплетница по призванию и сваха по специальности, торжествовала. Вот уже полгода, как она по поручению родителей Низажджана вела планомерную осаду неприступной красавицы Мехринисы.

Действовала сваха со знанием дела: выбрав ночь потемнее, она прокрадывалась к дому Мехри и закапывала под порогом приворотное зелье, читала при свете луны магические молитвы. Чтобы действовать наверняка, Карамат-опа прибегла даже к современным, лично ею изобретенным методам волшебства. Вырезав из иллюстрированного журнала портрет девушки, под которым стояла подпись: «Мехриниса Камилова, одна На лучших и искуснейших золотошвей Ташкента», – трудолюбивая сваха уколола портрет в область сердца булавкой, приговаривая «Одна из лучших и искуснейших золотошвей Ташкента Мехриниса Камилова, полюби передовика производства Низажджана Хамраева!.. Полюби его!..»

Затем Карамат-опа стала с нетерпением ожидать действия колдовских чар.

Особенно долго ожидать не пришлось. Наметанный глаз свахи заметил все: девушка как-то особенно похорошела, взгляд ее темных глаз стал глубже, беспокойнее: при малейшем намеке на свадьбу Мехри покрывалась пунцовым румянцем, а когда однажды знаменитая швея случайно повстречалась на улице с Низажджаном, она до того смутилась, что чуть было не выронила из рук новенький, только что купленный ею шарф.

И Карамат-опа решила ковать железо, пока оно горячо. Надев парадное платье, сваха отправилась к матери Мехринисы.

Тетушка Саври встретила ее без особого энтузиазма, но это не смутило сваху: она чувствовала свою силу. Еще бы! Колдовство сделало сердце Мехри мягким, как воск. А что касается строптивой матери Мехри, которая может заартачиться, то – слава аллаху! – прошли давно те времена, когда родители навязывали волю детям.

Прочитав благодарственную молитву, Карамат-опа застрекотала, словно стая сорок: сообщила все маххалинские новости, потолковала о ценах на базаре, о погоде, о намечающихся свадьбах и, наконец, выложила:

– Соседушка, а ваша дочь что-то отстает. Сверстницы ее уже замужем.

– Не все же замужем, – уточнила тетушка Саври.

– Ваша правда. – согласилась сваха со снисходительной улыбкой, – но и Мехринисе пора... Помните?.. Давно это было, много лет назад... в начале месяца сафар ... С моей легкой руки Низажджан прижал зубками ушко вашей Мехри. Ведь это старинный обычай! Залог, так сказать.

– Как вырос с тех пор Низажджан! – подхватила тетушка Саври. – Рослый, сильный, умный... Настоящий джигит.

– А ваша доченька? К кому ни придешь, всюду только и слышишь сладкие слова о ней. Слава о Мехри дошла даже до Кавунчи. Там невестка моя живет, рассказывает, будто бы каждую неделю встречает в газете портрет Мехринисы. Невестка даже утверждает, что если портрета вашей дочери в газете нет, то и газета не выходит. А как же иначе? Мастерица-волшебница. орден, говорят, недавно получила. До того хороша!.. Под стать Низажджану.

Тетушка Саври удивленно уставилась на сваху, а затем довольно невнятно и сбивчиво стала говорить о том, что теперь, мол, времена другие, родители не вправе навязывать свою волю детям, тем более такой девушке, как Мехри.

Эти слова вывели сваху из себя.

– Уж больно вы носитесь со своей доченькой! – сказала она, саркастически улыбаясь. – Да за такого джигита с радостью пойдет девушка и получше вашей Мехринисы. Не очень-то зазнавайтесь.

– Что вы!.. Я только хотела сказать...

– Знаю, знаю, что вы хотели сказать! – перебила сваха. – Цену набиваете... Да мне стоит только пальцем Мехринису поманить... И еще скажу вам, уважаемая Саври, – сморщенное, словно печеное яблоко, личико свахи растянулось в торжествующей ухмылке, – скажу вот что: отдайте замуж Мехрихон по-хорошему. Вы дали прикусить ухо вашей дочери? Дали.

– Это же шутка.

– Шутка?! – возмутилась сваха. – А вот я покажу вам, как ш; тить! Придет Мехри, и я уведу е Сердце ее приворожено. Ба!.. А вот и она сама...

В комнату вбежала Мехри. Щен девушки пылали. глаза сиял счастьем.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.