Только теперь Леша сообразил, на что он отдал деньги. Следовало бы, может быть, наплевав на рубль, уйти, пока Пысаев там стоит в очереди, но, с другой стороны, было неловко перед ним: выйдет, удивится, будет искать... И пока так стоял, колеблясь, Пысаев появился в дверях и сбежал с крыльца.
— Порядок, будь здоров!— сказал он, подходя.— Давай двинули, у меня тут одно местечко накнокано...
Во дворе дома, в котором размещался гастроном, находилась прогулочная площадка детского сада, на калитке ее висел замок, но рядом же с калиткой, метрах в пяти, было выломано несколько штакетин. Пысаев, изогнувшись, пролез в дыру и пошел по дорожке, и Леша, на секунду замешкавшись, пролез следом за ним. Они зашли в беседку, Пысаев встал ногами на скамейку. ухватился одной рукой за столб, а другой, потянувшись на носках, пошарил в темноте под скатом крыши на опорном брусе стропил.
— Тут, голубчик,— сказал он, соскакивая. В руках у него поблескивал мутный, с расплывчатыми отпечатками жирных пальцев граненый стакан.— Держи,— сунул он стакан Леше и, задрав куртку, стал вытаскивать из-под пояса брюк бутылку. На закуску Пысаев купил колбасы.— Давай,— наполнив стакан, протянул он его Леше.
— Давай ты сначала,— сказал Леша. Пить его совсем не тянуло. Пысаев выпил, выдохнул воздух, откусил от своего куска колбасы и снова
налил в стакан.
Леша взял стакан, подержал в руке и стал пить. У него было ощущение, будто горло ему продрало наждачной бумагой.
Пысаев протянул колбасу.
— А ты в институте,— спросил он,— на вечернем? Леша кивнул.
— А на дневной что, не проханже?
— Я не сдавал.—Леша жевал колбасу и торопился скорее съесть ее, перебить вкус во рту.— Документы подал, а как раз к экзаменам ногу сломал.
— А я и не подавал. Мне точно не проханже.— Пысаев засмеялся, глядя на Лешу своими неподвижными белесыми глазами, взял со скамейки бутылку и набулькал из нее полстакана.— Хорош портвешок. С утра выпить хотелось, не с кем было.
— Пей все,— сказал Леша с отвращением.
— Ну, ладно тогда.— Вышел ровно еще один стакан, Пысаев бросил, размахнувшись, бутылку к изгороди, выпил и, выдыхая воздух, вытер губы ладонью.— У тебя мечта есть?— спросил он с особой значительностью,
Леша не понял.
— Что значит мечта?
— Что, что... ну, мечта... ну, вот чего б ты хотел?
— А-а...— Леша потерялся. У него было чувство, будто Пысаев требует от него сейчас раздеться догола.— Не знаю.
— А у меня есть. На разряд сдам, буду деньгу получать, начну осуществлять.— Пысаев похлопал его по плечу, будто успокаивал.— «Яву» хочу. Красную такую, знаешь? Зверюга! Сядешь, ручку крутанешь, девочку сзади — и в лес. А?! Ничего?
— Не знаю,— снова сказал Леша.— Наверное.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Творческая педагогика
Часовое объединение «Янтарь»
Фантастический рассказ