Ранним июньским утром мы втроём стоим у зелёной полевой балки. Солнце только что взошло и озаряет её восточный склон, пестреющий цветами.

Майя нарвала охапку цветов, перебирает их, нюхает. Когда она два раза подряд назвала клевер кашкой, Борис укоризненно заметил, что, видно, она забыла ботанику.

- Терпеть не могу ботанику! - вздохнув, созналась Майя. - Люблю природу. Люблю эту балку, - продолжает она подозрительно простодушным тоном, - с травой, с цветами... - Она делает маленькую паузу. - Вон с теми сусличьими норами... Как жаль, что её надо преобразовывать!...

Борис вспыхивает. Сейчас он скажет что - то неопровержимо правильное. И Майя с самым кротким видом ждёт отповеди. У неё карие без блеска глаза на матово - белом личике; из - под широкополой шляпы выбиваются слегка вьющиеся каштановые волосы. Борису это безразлично. Когда речь идёт об утверждении истины, наружности противника для него не существует.

Борис и Майя, так же как и я, - будущие географы, они переходят на четвёртый курс университета, я - на пятый. Я знаю их немного по факультетским комсомольским собраниям и по студенческим вечерам. Теперь мы встретились на практике. Со вчерашнего дня мы трое составляем отряд, в котором я, как старшая, начальник.

Я пробовала отказаться быть начальником, ссылаясь на то, что у меня нет организаторских способностей. Но руководитель практики профессор Геннадий Фёдорович только усмехнулся: «Тем более необходимо их приобрести». И стал втолковывать, как мне надо держать себя с членами отряда: «Предоставляйте им больше самостоятельности, самодеятельности, инициативы. Не выхватывайте у них приборы и инструменты. Не измеряйте, не ройте, не считайте за них, а руководите. Помните, что вы теперь отвечаете за работу пусть маленького, но коллектива».

Хитрый старикан! Должно быть, он ещё во время прошлогодней практики заметил, что я стараюсь всё делать сама. Разве я виновата, что у меня такой характер? Мне всегда кажется, что другой ошибётся, напутает. Я уверена только в тех данных, которые добыла своим трудом. И, правду сказать, я люблю, чтобы было видно, что это именно моя, личная работа.

Впрочем, раз теперь моя работа заключается в том, чтобы требовать с других, я постараюсь быть взыскательней, чем Геннадий Фёдорович.

- Холодов, - говорю я нарочито официально, - нельзя ли отложить дискуссию? Определяй водообеспеченность! - И придирчиво слежу, правильно ли он читает карту, видит ли, какие массивы куда имеют уклон и какие из них будут питать водой наш пруд.

- Отлично! - говорю я, невольно подражая интонации Геннадия Фёдоровича. - Теперь заложим шурфы. Приступайте!

Геннадий Фёдорович по секрету дал мне насчёт Майи особый наказ: «Никаких поблажек!» Сам он с большим предубеждением относится к хорошеньким и нарядным студенткам. Ему кажется, что такие девушки ко всему прикасаются лишь кончиками пальцев. Поэтому на экзамене он спрашивает их гораздо строже, чем других, а на практике прямо вздохнуть не даёт.

Майя и Борис начинают копать.

Выполняя указание Геннадия Фёдоровича «упражнять каждого в каждой операции», я периодически меняю Майю и Бориса местами. Даже скрепя сердце позволяю им делать отсчёты по рейкам и вести запись в полевом журнале.

Солнце поднялось уже довольно высоко. Надо бы перекусить, но перерыв делать не хочется, так как впереди самое интересное - работа с нивелиром.

Вдруг рядом раздался голосок:

- Это не вы будете экспедиция?

Я вздрогнула от неожиданности. Майя засмеялась, а Борис солидно произнёс:

- Ну, мы... А вы кто?

На склоне балки стояла девочка лет двенадцати с узелком в руке и с большой вязанкой прошлогодних будыльев подсолнечника за спиной.

- Я Дуняша, - ответила она с готовностью. - Меня Игнат Степаныч послал. Говорит: «Как накормишь трактористов, ступай в Мокрый луг, там экспедиция пруд планует. Отнесёшь им полдник, а заплатят в конторе». Я сейчас... - И, сбросив вязанку, девочка захлопотала вокруг неё.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.