След лисицы

- Едем, милые мои, в музей Достоевского. Я лично в жизни там не был. А ты, Откаленко?

- Не приходилось, Федор Кузьмич.

- То-то. Какие только университеты у нас не пройдешь!

Виталий с наигранной небрежностью спросил:

- А там что, краженка?

Они сидели рядом на заднем сиденье машины - Лосев и Откаленко, очень разные парни, но все же чем-то неуловимо похожие. Лосев - высокий, еще по-мальчишески тонкий, румяно-розовый, с длинными ресницами и пухлыми губами. Был он в светлом, переливчатом плаще и модной светлой кепке, и костюм на нем был модный, хотя и недорогой. И узкий галстук на белой сорочке был завязан тоже модным небольшим узлом. Интеллигентный, изящный какой-то парень был этот Лосев. Мать, между прочим, врач, отец тоже, даже дед был врачом. А сын... Впрочем, мать любит говорить, что и сын лечит людей. Формы болезни порой страшные и весьма опасные для окружающих, заразность повышенная, ну, а методы лечения, лекарства... Тут мать вздыхала и со свойственной врачам в разговоре с больным непререкаемостью добавляла: «Только не огрубей, Витик, не опустись до них, даже в мелочах, в манерах, в языке... Эти словечки...»

Рядом с Виталием сидел Игорь Откаленко, коренастый, чернявый, с тяжелым подбородком и голубыми смышлеными глазами. На нем глухая серая рубашка из шерстяного трикотажа, черный костюм и черный плащ. Он без кепки. Вид строгий, но во всей невысокой, плотной фигуре словно разлита ртуть, и находиться в покое этому парню невыносимо. Откаленко уже лет пять работает в милиции. Он тоже окончил юрфак, и у него с Виталием много общих знакомых.

Вообще они были друзья закадычные. Оба очень уважали Цветкова, но между собой чуть-чуть подсмеивались. Цветков был старше и по званию, и по должности, и по возрасту.

- Краженка? - переспросил Цветков, усмехаясь. - Это как посмотреть. Там, милый, украли портсигар. Самого этого... Достоевского.

- Ого! Историческая ценность, -заинтересованно воскликнул Откаленко, подаваясь вперед, к Цветкову. - В скупку не понесут.

- Достоевским на Западе очень интересуются, - авторитетно сообщил Виталий. - Повышенный, я бы сказал, интерес. Там мистику любят.

- А много ли у Достоевского мистики? - живо повернулся к нему Откаленко. - Величайший реалист.

- Ну, с налетом, что ли... «Бесы», например. Виталий был настроен миролюбиво.

- Здравствуйте! Это вещь реакционная. Да! Но мистики там...

- Вот вы об этом и потолкуйте, - снова усмехнулся Цветков. - А о скупке пока рано.

В машине стало душно, и Виталий, прежде чем закурить, опустил прогретое солнцем стекло.

Откаленко тоже полез за папиросами. Но вместо них он вытащил какую-то бумажку, развернул ее и горестно вздохнул:

- Рецепт, Алка дала. И, конечно, забыл. Черт его знает. Аптека напротив, сто раз мимо прошел.

- Кто у тебя захворал? - не поворачивая головы, спросил Цветков.

- Димка, кто же еще. У него одного гланды остались. Из всей семьи. Говорят, рано вырезать. Года три надо еще ждать. За это время Алка мне всю плешь проест с этими рецептами.