— Не совсем, — сказал Эдик, рассматривая Панурга, утиравшего глаза шутовским колпаком.
— Не смешно тебе? — спросил Витька.
— Честно говоря, нет, — ответил Эдик.
— Ничего, привыкнешь, — пообещал Витька. — Время у тебя еще есть.
— Да, — сказал Роман. — Время у тебя теперь есть. Никогда в жизни у тебя не было так много времени. И я объясню тебе, почему. ТПРУНЯ. Эдик, не Тройка По Распределению и Учету. ТПРУНЯ, Эдик, это Тройка По Рационализации и Утилизации.
— Ну и что же? — спросил Эдик.
— Он воображает, будто ТПРУНЯ — это вроде кладовщика, — с сожалением сказал Роман, обращаясь ко мне и к Витьке. — Он воображает, будто стоит ему принести накладную, как он тут же получит все, что требует. Что есть ТПРУНЯ? — спросил он.
Я немедленно откликнулся:
— ТПРУНЯ есть авторитетный административный орган, неукоснительно и неослабно выполняющий свои функции и никогда не подменяющий собою других административных органов.
— Понял? — сказал Витька Эдику. — Кладовщик — это кладовщик, а ТПРУНЯ — это ТПРУНЯ.
— Позвольте, — сказал Эдик, но Роман продолжал:
— Что есть Рационализация?
— Рационализация, — мрачно ответствовал Витька, — это такая поганая дрянь, когда необъясненное возвышается или низводится авторитетными болванами до уровня повседневщины.
— Однако позвольте, — сказал смущенный Эдик.
— А что есть Утилизация? — вопросил Роман.
— Утилизация, — сказал я Эдику, — есть признание или же категорическое непризнание за рационализированным явлением права на существование в нашем бренном реальном мире.
Эдик опять попытался что-то сказать, но Роман упредил его:
— Могут ли решения Тройки быть обжалованы?
— Да, могут, — сказал я. — Но результаты не воспоследуют.
— Как мордой об стол, — разъяснил Корнеев. Эдик безмолвствовал. Выражение решительности и готовности к благородному протесту медленно сползало с его лица.
В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.
Рассказ. Перевод с английского Марины Жалинской
В эти непростые дни поддерживает наших читателей поэт Анатолий Пшеничный
Отрывок из книги Андрея Подшибякина «По живому»
Беседа за «круглым столом» с участниками Всесоюзной выставки молодых художников «Молодость страны», посвященной XX съезду ВЛКСМ