Сколько же лет прошло? У Самарницкого, по слухам, двое детей, красивая жена, основательный брак — один на всю жизнь. Да, думала она, Костя Самарницкий ненавидел Веревочникова. Он не хотел, да и не сумел бы мирно разделить ее со школой. Веревочников был с ними постоянно. Он представлял тогда всех двоечников школы, которых Маргоша намеревалась превратить в полиглотов.

Веревочников сидел с ними на скамье в парке. Он прогуливался с ними по набережной Яузы, ходил в кино и объедался в театральном буфете бутербродами. Его невозможно было выкурить из крохотной узкой комнаты, которую снимал Костя Самарницкий в Богословском тупике.

Веревочников — ее работа, престиж, общественное признание. Самарницкий — ее первая любовь. Общественное и глубоко личное. Ей казалось все время, что она разрывается на части, а выходит, что Самарницкий и Веревочников были накрепко связаны в ее жизни. Общественное и личное, личное и общественное, общественное и личное, повторяла вслух Маргоша, они повенчаны самой природой. Разве не глупо отделять гром от молнии, землю от неба, мрак от света, перо от ручки, подлежащее от сказуемого?..

Больше у нее не нашлось подходящих примеров.

В узком коридоре издательства на стене висели вылинявшие от времени плакаты. Один из них горячо призывал работников издательства вступать в тесные ряды доноров, на нем был изображен пышущий здоровьем человек неопределенного пола. Другой плакат рекламировал прелести членства клуба научного собаководства... Чего-то все же не хватало на стене. Желтый график сдачи материалов в набор своей озабоченностью не восполнял этот пробел в агитации и пропаганде. Возле фамилии «Кашкаварова М. К.» стояло «40%», что вполне соответствовало времени года.

В один из дней Маргоша принесла попавшийся ей на глаза в киоске противопожарный плакат и прикрепила его кнопками к стене. Беспечный гражданин спал в широкой постели, а у ног его уже вставало зарево пожарища. «Не курите во время сна» — было начертано внизу крупными буквами. Именно этой несуразной фразой и понравился Маргоше плакат. Никто его, однако, не заметил среди других призывов и предупреждений.

Дня через два в английскую редакцию зашел художественный редактор Варлаамыч Рябикин — грузный мужчина лет пятидесяти пяти, сластена и не дурак выпить. У него был низкий приятный голос, и Варлаамыч играл им на публику.

— Истинно сказано: не курите и не пейте во время сна, — произнес громко Варлаамыч Рябикин. — Кто-то повесил у нас плакат — гениально! Не курите во время сна!

Маргоша сказала:

— Это я схулиганила, а что?

— Правильно, Маргариточка! Будируйте коллектив издательства. У нас ведь многие горят. Мочекидзе горел, заснул после обеда с папироской в зубах; Констанция Ивановна из корректорской прожгла сигареткой титульный лист. А несколько лет тому назад загорелась большая редакция, правда, от корзины с бумагами.

— А я всего этого и не знала.

— Да, Маргариточка, — сказал Варлаамыч Рябикин. Он поддел ногой стул, гулявший по редакции, придвинул его к Маргошиному столу и уселся напротив. — У меня есть сведения, что в вашем доме уже побывал ряд наших работников. Самсонова, Стельчик, даже желторотый Капризов, а я, любящий вас давно и преданно, до сей поры не получил приглашения.

— Самсонова и Стельчик — женщины, — сказала Маргоша. — С Капризовым мы стенгазету делали...

— Просите, что хотите, Маргариточка! Денег, славы! Покровительства! Жизнь отдам за право переступить священный порог вашего дома! — играл голосом Варлаамыч Рябикин.

Все мужчины, какие работали в издательстве, все были в том возрасте, когда любовь на стороне ведет к катастрофе с человеческими жертвами. Этот образ целиком принадлежит автору, потому что в воображении Маргоши мужчины издательства ассоциировались с книгами. В испанской редакции, например, работал сухопарый деловитый справочник, который ей определенно нравился. Он любил яркие галстуки, поблескивающие костюмы из синтетики, был всегда озабочен. Кто читал эту книгу, Маргоша не знала. По коридору иногда прогуливался пухлый, многословный роман из восточной редакции — семейная хроника, рассчитанная на провинциальный вкус: никаких общественных запросов, никаких проблем.

Варлаамыч Рябикин, сидевший сейчас напротив и, по своему обыкновению, просившийся в гости, был занимательным детективным романом, перевод с английского. Он работал в издательстве тридцать лет, и все знали, что у него не хватает оглавления (Варлаамыч Рябикин был разведен), знали, что на некоторых его страницах сделаны пометки на полях и загнуты «собачьи уши» — дело рук редакторши из французской редакции. И все же это был детективный роман — книга забвения.

— Да, вот, чуть не забыл, Маргариточка! Насчет вашей меблировки. Есть у меня приятель в торгрекламе. Сносный парнишка. У него связи в торговле обширнейшие!

— Спасибо, Игнат Варлаамович. Мой ученик водит меня за нос, — сказала Маргоша. — Звоню ему каждую неделю. «Нет», «Не привозили», «Позвоните в субботу, Маргарита Константиновна».

— Скажите честно, вы ему двоечки ставили?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.