Силуэты

- Художник Санкт - Петербургской академии художеств.

Полужандарм - полупомещик некоторое время смотрел на художника сквозь прищуренные веки, затем надменно проговорил:

- А ведь мы с вами знакомы, господин Шевченко. Намедни встречались в доме Шмидтов, где вы в обществе Брюллова наслаждались квинтетами Бетховена и сонатами Моцарта. Запамятовали? Ай - яй - яй! Опьянели вы от свободы, господин из бывших.

- А кто же вы будете, позвольте осведомиться?

Полупомещик - полужандарм снисходительно улыбнулся, демонстрируя крепкие белые зубы.

- Не волнуйтесь, я не двойник ваш. Я целостен в мыслях и высказываниях и действую согласно природе своей. Я крепостник. А вот кто вы? Задумывались ли? Наверное, нет. Наблюдал я вас с Микешиным в театре. Вы все шеи выворачивали, смотрели на государя, стремились осмыслить, кто он. Он владыка. А вот вы кто такой, что осмеливаетесь заступаться за нее?

По его самодовольному лицу промелькнул косой луч, огибавший тучку... Он жестом указал на крепостную девушку.

- Не скрою, я все время присматриваюсь к вам, господин, как вы к государю. Хочу через вас понять свободу. Применительно к себе я не могу истолковать ее. Да, кстати, я купил вашу сестру и отдал ее замуж за дьяка - пьянчужку.

- Мою? Марию?!

- Возможно... Свобода, как утверждают философы, может быть достигнута знанием (а вы, кстати говоря, невежда), да, знанием, сопряженным с выполнением долга. Ваш долг - служить. Вы же в надежде на воздаяние принялись за выполнение чужих обязанностей, чужого долга. К тому же существует предначертанность: быть проданным или купленным, как вы, господин. Говорят, в покупке вашей особы принимала участие сама императрица Анна Федоровна. Вот, милый мой, вам и свобода. Да к тому же вы, кажется, промышляете словом. Поздравляю вас. Лично я ему не доверяю... Да, совсем забыл передать вам поклон от Энгельгардта. Я его сосед.

- Мерзавец!

- Ну что ж, мужик и есть мужик. А за пощечину - к ответу, и по всей строгости закона!!!

Выкрикнув слово «закон», он молниеносно превратился в того же толстого жандарма. Вытянул руки, пытаясь ухватить крылатку, которая внезапно наполнилась ветром, расправилась, затрепетала. И ее обладатель, оттолкнувшись от мостовой, легко взлетел вверх, в небо, закрытое тяжело нависшей тучей, пронизанной солнечным сиянием.

- Держите его! Держите! Да у меня триста душ таких холопов, как ты! Держите!

Лечу, лечу, а ветер веет...

Свобода порождает и слезы, и одиночество, и отчаянье.

Дорога на Украину, дорога перерождения и возрождения, дорога надежд. На впечатления, на реализацию себя, «природы» своей.

Дорога, дорога и горе - где - то близко друг к другу расположены эти слова, в одной плоскости. Обладатель тела и воплощения духа, ты одинаков в печали и в радости. Что чем уравновешивается, за что чем платится? Что первое, а что второе? Все во мне перепуталось, и я улыбаюсь сквозь слезы, видя, как «меж ярами над прудами вербы зеленеют. Разрослись сады густые. Тополя по воле встали, словно часовые, беседуют с полем. Вся родная Украина повита красою, зеленеет, умываясь раннею росою. Хорошеет, умываясь, солнышко встречая. Не видать ее просторам ни конца, ни края, не убьет ее, не сломит никакая сила - Душа моя! Ты о чем же снова загрустила?»

Тот, кто видит одно лишь «я», пребывающее во всем и вся, вездесущее «я», тот не может повредить другому, поскольку понимает, что тем самым причиняет вред себе... Кто это сказал? С университетского ли амвона, или в Медико - хирургической академии, или, может, в «Вольном экономическом обществе»?..

- Софизмы, батюшка. Магия слова. Я слову не верю. Вы же знаете, для чего оно нам дано. А мысли наши убоги. Я не хочу вас обидеть, господин художник, слог - прекрасный, но мысль - убогая. Отсюда и слово «пустое». Стоит ли к нему прибегать, коль сей материалец ненадежный, правда, князь? Поэты наши питаются тщеславием, и только. Отсюда и ноты возмущения. Мой вам совет: устраните тщеславие, и вы достигнете ясности духа - бесстрастность, сочетающаяся с отречением от слова. Ибо в безмолвии - блаженство, и только так проникаешь в самую сущность. Ищите прибежище в мудрости. У вас слишком много печали, а ведь еще за две тысячи лет до нас сказано: кто узнает все сущее в своем «я» и себя во всем сущем, тот преодолеет печаль.