– Да мне-то зачем, только бы доехать до Минска, а там я дома.

– Ну все же, может, сгодится. – С этими словами солдат исчез, не зная, каким горьким пророком он стал.

Дальше ехали медленно, с частыми остановками. Километров за сто от Минска наш поезд, встав в хвост другим эшелонам, застрял, можно было судить, надолго. К нему в конец подстроился еще один товарняк. Среди пассажиров-беженцев пронеслось, что путь впереди разбомбили.

То, что скоро прилетели немецкие самолеты, не было для нас неожиданностью. Люди побежали прочь от вагонов в поле. Самолеты, сделав большую дугу, стали пикировать на эшелоны. Мы отбежали довольно далеко и сбились в ложбинке под деревьями. Упали на землю одновременно со взрывами бомб, словно ими поваленные, хотя эти бомбы рвались у передних эшелонов.

Грохот, огонь, а сверх всего страх вдавливали людей в землю. Но все же в какие-то мгновения помимо воли глаза смотрели в небо. Подлетела очередная группа самолетов. Видно было все: куда летят бомбы, куда они упадут. Одна партия пошла на нас. Первая бомба вонзилась в вагон позади нашего. Сначала она прошила его сверху вниз рвущим уши стоном, а потом – снизу вверх ослепляющим даже закрытые глаза пламенем. Вторая бомба упала совсем рядом, как раз посредине между поездом и ложбинкой, где мы прятались.

К вечеру люди потянулись из укрытий к поезду, к нему возвращались, как к родному дому. Несколько вагонов сгорели полностью, превратившись в золу. Но оказалось, что, пока пассажиры таились в ложбинках и оврагах, отважно действовали железнодорожники и невесть откуда взявшиеся красноармейцы, тушившие огонь, не давая ему перекинуться на нетронутые вагоны. Они же собирали убитых и раненых.

У нашего вагона на брошенном по земле брезенте лежала пожилая женщина в платке. Ее родственницы и попутчицы уговорили бойцов не хоронить ее в поле, как всех, а довезти до дому, до которого оставалось всего ничего. Красноармейцы внесли убитую в вагон и положили на ту самую полку, на которой еще вчера лежал пленный немец. Полку снова отгородили брезентом; солдат угадал – вот он и сгодился.

Так прошли первые дни из 1418 дней Великой Отечественной войны.

В Берлине рассчитывали, а в других столицах подхваливали за это, завершить блицкриг в несколько месяцев. Несколько месяцев и Советской стране понадобилось, чтобы собраться с силами и волей, чтобы налиться священной ненавистью к врагу. А когда гитлеровские войска были остановлены у Москвы, стало ясно, что верх останется за советским солдатом. Будет, доотступались. После первой крупной победы в войне – под Москвой в декабре 1941 года – появилось достоинство. От врага, даже превосходящего числом, не бегали, сами стремились улучить его.

Еще с Наполеона говорили, что бескрайние просторы России заслоняют ее, что, мол, «морозы кладут не хуже пушек». Земли русские, верно, без конца и края, так ведь зачем ты на них пришел? Пока идешь до Москвы, умаешься всмерть. Не перепахать их ни «тиграми» вчера, ни «поларисами» завтра. Россию прикроют ее просторы. Главное же – непобедима она своим народом.

Весной 1943 года мы вернулись из уральского Челябинска в столицу. Враг держался еще близко, под Вязьмой и Ржевом. Но Москва была уже другой. Не разъятый болью и страхом город поздней осени 1941 года, а по-солдатски спокойная, крепкая столица побеждающей державы.

Войну кончали во весь рост. В мае 1945 года Советская Армия остановилась в Берлине такой силой, что, если бы пришлось продолжить, шагнула дальше неудержимо. Но дело, к счастью, было сделано. Победа завоевана, а иного интереса, кроме мира, у страны не было как тогда, так нет и сейчас.

Летом 1945 года мне посчастливилось попасть в первый послевоенный пионерский лагерь. Находились «Липки» в нескольких десятках километров от Москвы, по ту ее сторону, которая оказалась укрытой от боев, где деревни не опалены огнем, а поля не пересыпаны шрапнелью. Отремонтированы и покрашены корпуса, оставшиеся от бывшего здесь в довоенные времена пионерлагеря. Кормили завтраком, обедом, ужином, иногда выпадал даже полдник. С одежонкой, правда, было неважно, штопанная-перештопанная. Выручали трусы и майки, а уж пробежаться голыми пятками по траве было каждому в радость.

В один прекрасный майский день объявили, что в лагерь в гости приедет Георгий Михайлович Димитров. Встречали его восторженно. Отряды выстроились на торжественную линейку, командиры сдали рапорты председателю совета дружины, председатель – Димитрову. Георгий Михайлович произнес речь.

Димитров говорил, что, разгромив фашистские полчища германских претендентов на мировое господство. Советский Союз спас человечество от варварского порабощения. Советская Армия своей победой над гитлеровской Германией доказала, что она является единственной вооруженной силой в мире, которая служит не захватническим, империалистическим целям, а делу защиты свободы и независимости советского народа, завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции, делу защиты мира и дружбы между народами. И горе тому, кто попытается снова нарушить мир.

Эти слова актуально звучат и сейчас, когда вновь и вновь вспоминается встреча с Г. М. Димитровым. В них, в этих словах, – пример того, как смотрят в будущее коммунисты.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.